— Забудьте о моей просьбе, милорд. Пусть будет так, как будет.

Встаю с места, сбрасывая с себя наваждение. У кого что хотела просить? У того, у кого никогда не было сердца? Зверю чужды милосердие и сострадание. Он погряз в эгоизме и жажде вечно играть. Не доставлю ему удовольствие насладиться моментом.

Прямым уверенным взглядом встречаю ироничный прищур, и плечи расправляются сами. Довольно страха, сомнений. Дамиана не изменить, да и не нужно. Иногда наступают моменты, когда лучше довериться судьбе и течению. Пусть будет так, как будет.

— Тебя скоро казнят.

Да. Казнь станет моей реальностью, если не вмешается Вальд. Конечно, я хочу и верю, надеюсь, что лорд Сирисский вмешается, что все происходящее развеется как дурной, иллюзорный мираж, исчезнет, как ночной кошмар с утренними лучами Леи. И все же… Реальность кричит об обратном. Вальда нет. Рядом со мной Дамиан.

— Если позволите, вернусь к себе в комнату.

Дамиан кивает, и я направляюсь к дверям. Удивительное спокойствие медленно заполняет каждую клеточку в теле, разливаясь теплом. Приходит смирение перед лицом неизбежного. К сожалению, я — маленькая марионетка, но даже сейчас могу встретить поражение с достоинством.

Валяться в ногах у дракона? Умолять его смилостивиться, чтобы прожить на какое-то количество лет дольше, чем это возможно? Слабые становятся сильными, если перестают сопротивляться давлению. Нас делает слабыми страх, лишает уверенности, но он лишь средство выжить. Сейчас, когда будущее предрешено, больше нет смысла бояться.

Ухожу с удовлетворенной улыбкой. Не знаю, чего добивался Тарийский, важнее, что я сейчас чувствую.

— Евлина! — строгий окрик сзади заставляет остановиться.

Ну что еще ему нужно?

— Да, милорд? — спрашиваю, не поворачиваясь.

В голосе нет ни капельки дрожи. Вопрос прозвучал сухо, уверенно, ровно так, как хотелось бы, чтобы Огненный его услышал.

— Я знаю, как избежать смерти.

Полуоткрытая дверь закрывается сильным нажатием, выход для меня заблокирован. За спиной нависает дракон. Он в облике любимого мужчины, но перед закрытыми глазами не Вальд. Отчетливо представляю рафинированные черты Дамиана. Его ровные губы, прямой нос и хищность в глазах с огненно-красным блеском.

Вдруг понимаю, что лорд Тарийский игру прекращать не спешит. Да, мне следует поблагодарить Огненного за уроки! Я стала намного сильнее. Невольная усмешка срывается с губ, я жду, что последует дальше.

— Почему ты молчишь?

— Что, если мне ваш вариант не понравится?

— Он — единственный.

— Вы хотите, чтобы у меня вновь появилась надежда?

— Если ты станешь бессмертной, тогда сможешь с легкостью пересекать границы миров. Мы уйдем из Леврии и больше нас никто не потревожит. Навсегда вместе. Только ты и я.

— Бессмертие? Взамен на что?

— Мне нужна твоя любовь, Евлина. Не хочу терять такую сильную, храбрую женщину.

— И как же я обрету этот дар?

— Инициация. Ты выпьешь кровь дракона с вином.

Конечно! И сдохну, мучаясь в судорогах на каменном полу в ногах у Тарийского! Чего уж там, план прекрасен! Боится, что меня не казнят? Хочет быть на сто процентов уверенным, что Евлина Рамидас исчезнет?

Или Дамиан подозревает, что я обо всем догадалась и пытается вытянуть правду? Наводящие вопросы, зацепки, специально оставляемые на поверхности и, как кульминация, ягодка на ядовитом пирожном. Согласие на инициацию — признак моего доверия, глупости и слепоты. Отказ от нее — последуют вопросы, давление.

— Развернись, милая, — просит «Вальд», заставляя сделать движение. Еще одно, чтобы встретиться взглядами. — Ты согласна, Евлина, пройти инициацию кровью?

— Нет.

— Ты уверена?

— Я не уверена в ваших чувствах, милорд.

Громкий, одобрительный смех дракона раскатился по комнате и внезапно стих. Под немигающим, но при этом выразительным взглядом я начинаю краснеть. Это сейчас что я такое сказала? Чего хочу добиться? Доказательств любви Дамиана, а, может, свидания с ним? Наверняка, Тарийский воспользуется этой возможностью, чтобы лишить меня повода для отказа. Все, чего добьюсь — лишь потяну время до казни и… получу в избытке общество ненавистного дракона и его домогательства.

Увы, но Огненный явно думал о том же, потому что на губах «Вальда» расцвела хитрая полуулыбка.

— Ты заигрываешь со мной, дорогая?

— Кокетничать перед скорой казнью? По-вашему, мне больше нечем заняться? — строго ему отвечаю. — Я найду занятия более милые сердцу.

— Например?

Голос Огненного стал немного тише и вкрадчивее.

— Пойдешь в наш уютный грот искупаться? Заглянешь в одну из пещер?

— Что? — замираю от замешательства.

— Только аккуратнее плавай, — чуть раздраженнее произнес «Вальд». — Еще, к дракхам, утонешь!

Не знаю, что и ответить. Мне становится не по себе. В то, что передо мной настоящий Вальд, поверит только Наивность. Больше этот трюк не сработает.

Откуда Дамиан может знать о моментах, проведенных наедине с Вальдом? Присутствовать там он не мог. Кто ему рассказал? Арден, копавшийся в моей голове? Сам Вальд, признавая право Огненного на собственность? Почему Тарийский здесь управляет всем безнаказанно, а Каменного по-прежнему нет? Кажется, мои дела хуже, чем можно представить. Настроение портится, но оно не влияет на решение, принятое чуть раньше.

— Я хочу уйти, — даже зло произнесла, глядя в драконьи глаза. — Ваше общество мне не интересно.

— Уйти?

Ироничная усмешка срывается с мужских губ, серые с зеленью глаза медленно начинают рыжеть. В них все больше коричневого, кроваво-красного и очень-очень знакомого. Черты лица размываются, видоизменяются, становятся более тонкими. Плечи становятся уже, сам дракон выше ростом. И вот передо мной Дамиан. Сам лорд Тарийский. Живой, невредимый.

— Я тебя не отпущу.

Нет! Зрелище меня не пугает. Как может испугать то, о чем догадалась недавно? Всего лишь подтверждение собственной прозорливости и интуиции.

— Чего вы хотите? Поиздеваться надо мной перед казнью? — отрывисто говорю. — Еще не наигрались? Ну так, давайте же! Продолжайте. Может, счастливее станете?

Пристальный взгляд Дамиана, на лице нет даже полуулыбки. Таким серьезным, не злым, я не видела его никогда. Я увидела боль и тоску. Да! Мне не показалось. Тарийский как-то вдруг изменился, словно театральная маска слетела с актера, обнажив его душу и чувства.

— Совсем не боишься меня.

— Вы еще сомневаетесь?

— Нет. Уже не сомневаюсь, — задумчиво произнес Дамиан. — А ты изменилась. Стала совсем другой.