Мне конец! Надеяться на то, что Геркулесов, как Черный плащ,летящий на крыльях ночи, примчится ко мне на помощь, мне не позволял здравыйсмысл. Если б смог — давно бы примчался. Значит, спасти меня не кому. А самасебе я помочь не могу.

— Чего же ты тянешь? — спросила я.

— А? — он обернулся, в руках его были какие-тобумаги. — А! Тебе придется подождать. Здесь я тебя убивать не собираюсь.Мне сейчас лишние трупы не нужны. Вот думаю вывезти тебя отсюда куда-нибудь: ктеплотрассе или на свалку, там крысы растащат в момент. Но ты не переживай, ятебя сначала оглушу, чтобы ты не очень мучилось, я ж не садист. Опять же ораженского не люблю, а так будешь лежать куколкой, я тебя через дырку вытащу,погружу в машину, она, кстати, за кустами стоит… Ты ее не видела, нет? «Жигули»«копейка», на другую, к сожалению пока не заработал, но скоро, скоро… — Онвесело покивал головой, потом деловито продолжил. — Я бы тебя прямосейчас… м-м-м… избавил от мук бренной жизни, но ты при такой температуре быстроостынешь, а я, знаешь, как трупняков таскать не люблю — они тяжелые. Да ещеэтого надо вывезти. — Сулейман дернул подбородком в один из темныхуглов. — Не знаю, правда, как вы уберетесь в багажник, он у «копеечки»моей небольшой.

Я скосила глаза, чтобы глянуть на то, что он собиралсявывезти вместе со мной, и с чем я должна делить багажник. Сначала тюкполиэтилена, который занимал один из углов комнатенки, показался мне грудойненужной пленки, но, приглядевшись, я поняла, что ошибалась, в центре тюка былачто-то завернуто. Что-то довольно большое. Что же это? Я сощурилась. Тряпки чтоли? Нет. Похоже на манекен. Но зачем ему…. Тут меня передернуло. В кусокполиэтилена был завернут труп! Я видела скрюченные руки, сжатые плечи, иголову, с выпученными стеклянными глазами, смотрящими сквозь пленку в пустоту.

— Кто это? — сипло спросила я, не в силах оторватьвзгляд от этого страшного зрелища.

— Пашка.

— Паша-тишайший? Но зачем его-то?

— Ты совсем ничего не понимаешь, да? — участливопоинтересовался он, кажется, я заслужила его сочувствие из-за своейнепроходимой глупости. — Да. Плохо жить с фанерной головой.

— Так вот ты кого укокошил на заднем дворе!

— И это ты знаешь? — кажется, я себя немногореабилитировала. Потому что он благосклонно улыбнулся, типа, молоток, не умом,так наблюдательностью! — Его. Но заметь! Не единого следа. Как тебе это?

— Блестяще! Только я не могу понять как…

— Ты фильм «Смертельное оружие» смотрела?

— С Мелом Гибсоном?

— Ага. Фильмец, конечно, барахло, но мне он помог.Помнишь, там какой-то мафиози вызвал одного из своих «шестерок» для разбораполетов, при этом, предварительно расстелил на полу своего кабинета кусокпленки. Помнишь такое? Ну вот. Провинившийся гангстеренок встал на этот кусок,кажется, еще поинтересовался, зачем патрон его постелил, патрон, не будьдураком, что-то ему наплел, про ремонт что ли, ну и всадил ему пулю в лоб.Клеенку тут же свернули и выкинули. Нет ни трупа, ни следов крови. Каково?

— И ты сделал то же самое?

— Ага. Только Пашка даже на полиэтилен внимания необратил. Дурковатый он был малость.

— И не жалко тебе его? — зачем-то спросила я.

— Немного. Но он сам виноват. Из-за него, по большомусчету, вся каша и заварилась.

— Как это?

Сулейман тяжко вздохнул, закатил глаза и даже пересталперекладывать с места на место книги, что, видимо, свидетельствовало о еговозмущении.

— Ну дура я, дура, — воскликнула я. — Знаю,ты мне уже об этом говорил. — Начала голосить я. — Но я еще илюбопытная дура! Так что давай, выкладывай все до конца! Иначе я сдохну прямосейчас!

— Некогда, — немного подумав, буркнул он.

— Сдохну от любопытства! — пригрозила я.

Он что-то взвешивал в уме, прикидывал, даже на часы смотрел,потом, наконец, сжалился:

— Ладно. Только ты меня не перебивай, когда я будуговорить, иначе я собраться не успею. Договорились?

— Угу.

— И еще. Ты извини, что я иногда спиной к тебе будуповорачиваться. Мне вещи надо упаковать. — Сулейман и впрямь начал сборы,он раскрыл огромную дорожную сумку, в которую бережно уложил какие-топапки. — Итак…

Он вновь замолк, собираясь с мыслями. А я шалела отнереальности происходящего. Мало того, что безжалостный убийца, в лапы которогоя попала, мило со мной беседует, так он еще и прощения у меня просит за свои неслишком учтивые манеры. Если так пойдет, он, пожалуй, еще и всплакнет над моимостывающим трупом. Абсурд!

Часть 2. По местам боевой славы…

— Итак, — сосредоточившись, изрек Сулейман. —Для начала хочу тебя спросить, ты слышала когда-нибудь об Абраме ЭммануиловичеШвейцере?

Я искреннее силилась вспомнить, но у меня ничего неполучилась.

— Не знаешь, — правильно истолковал мое молчаниеСулейман. — И никто не знает. А почему?

— Потому что у нас фанерные головы? — ляпнула япервое, что пришла на ум.

— Нет, не по этому. А потому, что академик Швейцер,гениальнейший, между прочим, ученый, вел важнейшие оборонные разработки,поэтому все его достижения были засекречены… Он был убит агентами КГБ, когдаему не исполнилось и 50-сети.

— Это твой отец?

— Совершенно верно. Он трудился в этом НИИ напротяжении 12 лет. Скажу больше, «Нихлор» и создали именно под моего отца.

— Но причем тут он? — не вырубалась я. —Какое отношение академик Швейцер имеет к тому, что ты тут натворил…

— Я же просил не перебивать, — досадливо обронилон. — Просил? Ну вот. А ты не слушаешься… Это все ваша бабьянетерпеливость.

— Я больше не буду. Только ты не отвлекайся от темы…

— Я и не отвлекаюсь, — отрезал он. —Разработки моего отца — вот что главное в этой истории. — Сулейманпоморщился. — Вот сбила меня, теперь я не помню, на чем остановился… Ага.На институте. Так вот, в нашем НИИ мой отец с командой одареннейших ученыхработал над созданием новейшего нервно-паралитического газа. В результате ихтруда появилось много полезного государству оборонного продукта, но газ, его,кстати, за раннее окрестили «Осой», за быстроту и эффективность, все никак неполучался. Вернее, не получался такой, который бы устроил моего отца.

— А какой бы его устроил? — встряла я, но,опомнившись, тут же прикусила язык.

— Мгновенного действия и не наносящего вреда организму.Понимаешь, даже сейчас нет идеального газа. Он либо рассеивается, либо вызываетлишь рвоту и слезоотделение, либо имеет очень ограниченный радиус действия,либо доводит в лучшем случае — до инвалидности, а в худшем — до летальногоисхода. А это, как ты понимаешь, самое неприятное, так как такой газ не можетприменяться, например, при освобождении заложников. Они же передохнут вместе стеррористами. — Сулейман остановился, покашлял, видимо, не привык такмного разговаривать. — О чем, бишь, я? Ага. Так вот «Оса» — газ новогопоколения. Мгновенно парализует все нервные окончания, не вызывает физическойболи, не действует на мозг, а главное, не оказывает никакого отрицательновлияния на организм, остаточное явление — лишь легкое головокружение и жажда,как с похмелья.