— Наверное, можно назвать это и озером. Но оно мелкое, водасолонее, чем в море, и нигде не поднимается выше твоего красивого колена.

— А скалы из настоящего золота?

— Нет, просто они сейчас освещены солнцем, а состоят из техже самых кристаллов, что и пещера.

— Селенит! — Морриган удивилась и от волнения схватилаКегана за руку. — Те огромные скалы состоят из камешков, что со мной говорят?

— Они самые. Было бы великолепно, если бы на закате солнцаты отправилась на равнины и вызвала бы в кристаллах огонь.

— Я так и сделаю! Кеган, это будет потрясающее зрелище! —Она импульсивно обняла кентавра, почувствовала тепло его кожи, вспомнила ихпотрясающий поцелуй.

По живому взгляду спутника ей стало ясно, что он думал о томже.

— Тогда пойдем прямо сегодня. Позвольте мне вассопровождать. — Кеган дерзко улыбался и явно поддразнивал ее. — Со мной,миледи, вы получите в одном лице и защитника, и коня.

Морриган слегка скривила губы и спросила:

— А вдруг мне понадобится защита от вас?

Вместо ответа он наклонился и запечатлел на ее щеке поцелуй,слишком легкий, на вкус Морриган. Ухмылка Кегана сказала, что он прочел это вее глазах. Кентавр по-хозяйски обнял девушку за плечи и увел ее с края обрыва.Они направились к плоскому камню, на котором он оставил корзинку с едой.

— Тебе следует подкрепиться, тем более что ты собираешьсязажечь кристаллы сегодня вечером.

— Я и вправду умираю с голоду.

Морриган принялась выкладывать припасы из корзинки и замерлалишь на секунду, когда Кеган расположился на земле напротив нее и подвернул подсебя ноги.

— Что, не похоже на описание из книжки? — поинтересовалсяон, перехватив ее любопытный взгляд.

— Ничего общего. — Она воспользовалась ближайшим камнемвместо стула и протянула Кегану сухое печенье, бекон и ароматный сыр. — Мм,пахнет чудесно, — сказала она и принялась за еду.

Какое-то время они молчали.

Морриган даже начала чувствовать неловкость и, не подумавкак следует, ляпнула первое, что пришло в голову:

— Итак, ты верховный шаман и самый молодой мастер-скульпторПартолоны? — Ей захотелось стукнуть себя по лбу за глупый вопрос, который моглабы задать девчонка, поклонница какой-то знаменитости, но Кеган отреагироваллегко:

— Да. Во время прошлого лунного цикла леди Рианнон объявиламеня мастером-скульптором. А пять полных сезонов назад я отпил из чаши Эпоны уисточника Богини и принял от нее звание верховного шамана.

Заинтригованная предметом беседы, не говоря уже о самомкрасавце кентавре, Морриган выстреливала вопросы один за другим:

— Источник Эпоны находится в Партолоне?

— Он вообще не в этом мире, а там, где обитают боги, богинии души.

— Тебе не было страшно?..

— Туда отправилась только моя душа. Хотя да, такоепутешествие может напугать.

— А что делает верховный шаман?

Кеган нахмурил лоб и спросил:

— Разве в Оклахоме таких нет?

У нее с языка чуть не сорвалось: «Конечно нет», но тут онавспомнила о некоторых друзьях бабушки, исповедующих викканство и язычество, атакже о коренных американцах, которых встречала на различных индейскихсобраниях, и передумала.

— Есть, но там все по-другому. Ты ведь знаешь. — Девушказадорно улыбнулась. — Никаких кентавров.

— Да уж, действительно!.. — фыркнул он. — Так вот, какверховный шаман я обладаю большой духовной силой, позволяющей мнепутешествовать в иной мир и находить там разбитые души. Я помогаю взращиватьдобро в моем табуне, а также порицаю зло.

— Выходит, ты своего рода духовный доктор?

— Верно. Хотя напомню, что я самый молодой верховный шаман внашем табуне, поэтому стараюсь улучшать не только свои духовные способности, нои владение мечом.

— Правда? А я подумала, ты скажешь, что предпочитаешьразвивать свой талант скульптора. Верховный шаман, скульптор, воин — последнееслово в этом ряду, по-моему, лишнее.

— Наверное, это потому, что я никогда не стремился статьскульптором, мастером и тому подобное. — Он коротко рассмеялся и запустил рукув густую золотистую шевелюру. — Вообще-то мой талант скульптора и проявилсяблагодаря желанию стать воином.

— Это следует пояснить.

— Я был молод, не больше десяти полных сезонов. Как всякогозеленого жеребчика, меня разочаровывала та неторопливость, с какой инструкторобучал нас искусству владения клинком. Разумеется, я уже считал, что знаюабсолютно все и давно перерос свой деревянный меч, вот и воспользовался своимположением сына вожака табуна, хотя и самого младшего. — Кеган чуть помолчал,сокрушенно покачивая головой. — Теперь-то я понимаю, что кузнец лишь потакалмне, а тогда верил, что он признал мое мастерство.

Морриган рассмеялась и сказала:

— Похоже, детишки кентавров почти ничем не отличаются отоклахомских. Меня растили дедушка с бабушкой. Помню, как я верила в то, чтоучителя уделяют мне особое внимание именно потому, что я такая умненькая иразумненькая. Теперь-то я понимаю, что причиной тому был мой дед, живая легендасреди тренеров и учителей. Просто воспитатели получше присматривали за еговнучкой и потакали всем ее капризам.

— Да, в этом плане у нас с тобой много общего. Итак, кузнецвыковал мне меч. Мой собственный! А потом я совершил ошибку, прислушавшись ктому, что было, как мне теперь известно, духом металла. Этот дух заявил, чтохочет украшение на эфес. — Кеган пожал плечами. — Вот я и сделал свою первуючеканку. Мне она показалась до смешного простой, но стоило кузнецу увидетьзаконченную работу, как он тут же отнес меч матери. С того времени занятияфехтованием мне заменили на уроки ваяния. Остальное, как говорится, история.

— Ты говоришь так, словно жалеешь, что у тебя открылсяталант скульптора.

— В то время так и было. Но я взрослел, мои чувстваменялись. Теперь я благодарен Богине за этот дар, а тогда мне просто хотелосьстать воином.

— Но ты ведь сказал, что освоил это мастерство, значит,скорее всего, продолжил уроки фехтования, да?

— Конечно. К большому недовольству моих родителей искульпторов-наставников. Они боялись, что я лишусь пальца.

Морриган расхохоталась, когда он вытянул руки, пошевелилпальцами, а потом загнул пару-тройку, притворившись, будто они отрублены.

Кеган рассмеялся вместе с ней, затем серьезно сказал:

— Сегодня я вдвойне благодарен Богине за свой талант. Небудь я мастером-скульптором Партолоны, меня не попросили бы сопровождать сюдаКая, чтобы изваять изображение Мирны. Тогда я не встретил бы тебя.