– Рабство бывает разным, баронесса. Рабство народаатанов – скорее обычай, узаконенный государством. Миртаи же была самойнастоящей рабыней. Ее еще ребенком разлучили с родителями, поработили ивынудили учиться самой стоять за себя. Теперь, когда она снова среди атанов, ейпредоставился случай вернуть себе хотя бы часть детства. – Стрейдженпомрачнел. – Мне-то такого случая никогда не представится. Мое рабствобыло врожденным и несколько иного толка, и смерть моего отца не освободиламеня.

– Вы уделяете этому чересчур много внимания, милордСтрейджен, – сказала Мелидира. – Не стоит, право, так упорно делатьсредоточием всей своей жизни свое внебрачное происхождение. В жизни есть вещигораздо важнее.

Стрейджен остро глянул на нее, но тут же рассмеялся, заметносмущенный.

– Неужели я и впрямь так заметно жалею себя, баронесса?

– Не так, чтобы очень, милорд, но вы постояннопоминаете свое происхождение. К чему так беспокоиться, милорд? Присутствующимздесь безразлично, родились вы в законном браке или вне его, так с какой жестати вам-то маяться?

– Вот видишь, Спархок, – сказал Стрейджен. –Именно это я и имел в виду. Она самая бесчестная особа из всех, кого я встречалв жизни.

– Милорд Стрейджен! – воскликнула Мелидира.

– Но это правда, дорогая баронесса, – ухмыльнулсяСтрейджен. – Вы лжете не словами, а всем своим видом. Вы ведете себя так,словно в голове у вас ветер, а потом – раз – одной фразой обрушиваете здание,которое я возводил всю свою жизнь. «Внебрачное происхождение», Бог ты мой! Выухитрились обесценить трагедию всей моей жизни.

– Сможете ли вы когда-нибудь простить меня? –осведомилась она, округляя глаза с нарочито невинным видом.

– Сдаюсь, – сказал Стрейджен, в комическомотчаянии поднимая руки. – Так на чем я остановился? Ах да, очевиднаяперемена в Миртаи. Я думаю, обряд Перехода очень важен для атанов, и это другаяпричина, по которой наша красавица-великанша ведет себя, как лепечущиймладенец. Очевидно, когда мы доберемся до Атана, Энгесса намерен устроить длянее этот обряд, и сейчас она вовсю наслаждается последними днями детства.

– Можно мне проехаться с тобой, отец? – спросилаДаная.

– Да, если хочешь.

Принцесса поднялась с сиденья кареты, вручила Ролло Алиэн, аМурр – баронессе Мелидире и протянула руки к Спархоку.

Он усадил ее на обычное место перед собой на седле.

– Прокати меня, отец, – попросила она голосоммаленькой девочки.

– Мы скоро вернемся, – сказал Спархок жене илегким галопом поскакал прочь от кареты.

– Стрейджен иногда бывает так утомителен, – едкозаметила Даная. – Я очень рада, что Мелидира решила им заняться.

– Что? – ошеломленно переспросил Спархок.

– Где твои глаза, отец?

– Я особенно не присматривался. Они и в самом деленеравнодушны друг к другу?

– Во всяком случае она. Стрейджен узнает о своихчувствах, когда Мелидира будет готова ему об этом сказать. Что произошло вДарсасе?

Спархок помолчал, борясь со своей совестью.

– Можно ли считать тебя духовной особой? –осторожно осведомился он.

– Это какой-то новый подход к делу.

– Ответь на вопрос, Даная. Имеешь ты отношение крелигии или нет?

– Разумеется, да, Спархок. Собственно, я и естьсредоточие религии.

– Стало быть, в общих чертах тебя можно было быназвать… э-э… духовным лицом?

– Спархок, к чему ты клонишь?

– Просто скажи «да», и все. Я иду на цыпочках по гранинарушения клятвы, и мне нужно хотя бы формальное обоснование.

– Все, сдаюсь. Да, конечно, меня можно формальноназвать духовным лицом, имеющим отношение к церкви – к другой церкви, конечно,но это не меняет сути дела.

– Благодарю. Я поклялся не раскрывать этой тайныникому, кроме духовного лица. Ты – духовное лицо, так что тебе я могу всерассказать.

– Спархок, это же чистой воды софистика.

– Я знаю, но она позволяет мне обойти клятву. Сабр –это шурин барона Котэка Элрон. – Спархок с подозрением глянул нанее. – Ты опять мошенничаешь?

– Я?!

– Даная, – сказал он, – ты слегка нарушилапредел допустимых совпадений. Ты ведь все время знала то, что я тебе сейчассказал, верно?

– Во всяком случае, не в подробностях. То, что вы,люди, зовете «всеведением» – чисто человеческое понятие. Его выдумали, чтобыуверить людей, что они не могут справиться со всем на свете. У меня бываютнамеки, догадки, краткие вспышки знания. Я знала, что в доме Котэка мы отыщемчто-то важное, и знала, что если вы все будете слушать внимательно, то ничегоне упустите.

– Значит, это что-то вроде интуиции?

– Это самое подходящее слово, Спархок. Наша интуицияболее развита, чем ваша, и мы внимательнее прислушиваемся к ее голосу. Вы,люди, предпочитаете пропускать его мимо ушей – в особенности мужчины. В Дарсасеслучилось кое-что еще, верно?

Спархок кивнул:

– Нам снова явилась тень. Мы с Эмбаном в это времяразговаривали с архимандритом Монселом.

– Кто бы ни стоял за всем этим, он очень глуп.

– Тролли-Боги? А разве они и в самом деле не туповаты?

– Спархок, мы не можем быть до конца уверены, что этоТролли-Боги.

– А разве ты могла бы в этом разобраться? Я хочусказать, разве нет способа определить, кто наш противник?

Даная покачала головой:

– Боюсь, что нет, Спархок. Мы, боги, очень искуснопрячемся друг от друга. Впрочем, глупость этого явления тени в Дарсасеопределенно говорит о том, что мы имеем дело с Троллями-Богами. Нам до сих портак и не удалось растолковать им, почему солнце встает на востоке. Они,конечно, знают, что утром солнце взойдет, но вот где именно – так и не уверены.

– По-моему, ты преувеличиваешь.