Глядя в зеркало, Алиса с удивлением заметила, что плачет.Слезы теку! сами собой. Дело даже не в этом жутком нападении, не в синяках.Просто они с Максимкой совершенно беззащитны и никому не нужны. Повезло, чторядом оказался этот американец, чужой, случайный человек.

Сколько их было в ее жизни, чужих и случайных? Нет, на самомделе совсем не много. Всего трое. Последний – стоматолог Миша. Но ужедостаточно. Слишком быстро привыкает Максимка к мужчине, который оказываетсярядом, и слишком тяжело потом переживает. Ей-то самой уже не больно… Впрочем,не правда. Ей тоже больно, но себя не так жалко, как сына.

Алиса протянула руку, чтобы включить воду, но вспомнила, чтовсе туалетные принадлежности, тапочки и халат так и остались в большой сумке.Она выбежала из ванной, достала сумку из стенного шкафа и вдруг услышалакакую-то тихую возню за дверью.

Сердце подпрыгнуло к горлу, стало трудно дышать. Ейпоказалось, кто-то поворачивает круглую дверную ручку. Она знала точно, дверьзаперта, внизу, в холле, вооруженная охрана, как везде в этой стране, да ивообще – все глупости. Не мог он выследить, послать своих людей. Не мог – поодной простой причине: ему это совершенно не нужно.

Но тут же с панической ясностью она представила себе, что задверью сейчас стоит Карл Майнхофф собственной персоной и пытается тихо войти.Она помнила, как бесшумно он умел двигаться, открывать и закрывать двери,подходить сзади так, что даже дыхания не слышно, и никакая интуиция неподскажет: осторожно, обернись…

Алиса бросилась в ванную, схватила свитер, натянула, путаясьв рукавах, наконец решительно шагнула к двери и громко произнесла по-английски:

– Кто там?

– Алиса, простите, вы не отвечали на стук, я подумал, вы вванной, и решил подождать.

Конечно, это был Деннис. Кто же еще? Она открыла дверь.

– Максим уже спит? – спросил он шепотом.

– Да. Я тоже собиралась ложиться.

– Простите, – он виновато улыбнулся. – Знаете, я не могууснуть. Я все-таки не киногерой, не Брюс Ли и здорово перенервничал сегодня.Думал, засну как убитый, а вот – не могу. И потом, я успел привыкнуть к нашимвечерним разговорам. К хорошему быстро привыкаешь. Давайте спустимся в бар,посидим немного.

– Ладно, – кивнула Алиса, – только совсем недолго. Я боюсь,Максим проснется и испугается, если меня не будет в номере.

Они спустились на первый этаж. В холле, у стойкиадминистратора, стояло трое вооруженных охранников, еще один расхаживал устеклянной двери.

«Ну что я паникую? – устало подумала она. – Надо наконецприйти в себя и избавиться от этого идиотского, беспричинного страха. Ну да.Карл узнал меня. Он забрал фотографии на всякий случай, просто потому, чтопопал в кадр. Неприятно, что на пленке много наших с Максимкой кадров. Почтився пленка отснята, частично в Москве, частично здесь, в Эйлате. Там естькадры, где Максим в нашем московском дворе. Карл запросто узнает дом, кусокпереулка. И что? Помчится в Москву, на свидание? Чушь. Зачем ему эти хлопоты?На пирсе он оказался случайно, совершенно случайно. Он ведь тоже человек, ипочему бы ему не искупаться в море? Он так здорово плавает… Он увидел Максимку,сработало простое любопытство. На этом все кончится. Уже кончилось…»

Однако она чувствовала, что обманывает себя. Ничего некончилось. Она достаточно хорошо знала Майнхоффа. Почти сразу, заметив их сМаксимкой в том грязном кабачке, он все понял. И теперь не оставит их в покое…

– Алиса, вам коньяк или виски?

– Что?

Они уже подошли к столику в глубине пустого ресторана. Онапродолжала стоять, тупо глядя на разноцветных рыбок, плавающих в подсвеченномаквариуме.

– Алиса, с вами все в порядке?

– Да… простите… мне коньяку, совсем чуть-чуть, – она тяжелоопустилась в кресло, закурила.

Деннис отошел к стойке и вернулся через несколько минут сдвумя рюмками на маленьком подносе.

– Неужели вы до сих пор переживаете? – спросил он,усаживаясь напротив.

– А вы? – она улыбнулась. – Вы ведь не можете уснуть.Представить жутко, что могло случиться с нами, если бы вы не оказались рядом. Уних ведь было оружие, кто-то выстрелил. Неужели у арабских подростков естьогнестрельное оружие?

– Не знаю, – он пожал плечами, – я впервые столкнулся сарабскими подростками. Но, значит, есть, раз прозвучал выстрел.

– Я задам вам дурацкий вопрос, – медленно произнесла она,глядя мимо Денниса, на аквариумных рыбок, – как вы думаете, могло такоепроизойти… ну, скажем, не случайно? То есть мог кто-то заранее следить за намии ждать подходящего момента? Простите, я, наверное, говорю глупости.

Он поймал ее ускользающий взгляд и долго, не отрываясь,смотрел в глаза, потом осторожно притронулся к ее руке.

– У вас ледяные пальцы, Алиса. Вы боитесь чего-то иликого-то. Вы старательно прячете свой страх, чтобы Максим не заметил. Мужчина,который забрал ваши фотографии, вовсе не случайный человек. Вы здесь кого-товстретили, и вам страшно. Такие вещи нельзя держать в себе. Если есть реальнаяопасность, то она угрожает не только вам, но и Максиму. Расскажите мне. И будемдумать вместе. Одной вам не справиться, Алиса.

– С чего вы взяли, Деннис? – она изо всех сил попыталасьулыбнуться. Ничего такого… вам показалось. Я просто очень замкнутый человек,мне многие это говорили…

– Перестаньте, – он покачал головой, – вы ведь не меняобманываете, а себя.

Она опустила голову, волосы упали на лицо. Он молчал и всееще прикрывал ладонью ее тонкие ледяные пальцы.

– Да, – произнесла она спокойно, – я обманываю себя. Мнеочень страшно. Но вряд ли вы сумеете помочь нам с Максимом. И потом – я никогданикому не рассказывала… Я запретила себе даже думать об этом, но сейчас, здесь…Нет, я не могу, – она откинула волосы, резким движением выдернула руку из-подего теплой ладони, – я одиннадцать лет молчала об этом.

– Одиннадцать лет? – тихо переспросил Деннис. Она неответила, достала сигарету, он щелкнул зажигалкой. Она долго не моглаприкурить. Руки дрожали. Наконец, глубоко затянувшись, она произнесла:

– Деннис, вы знаете, кто такой Карл Майнхофф?

– Это знает каждый, кто хоть иногда смотрит телевизор ичитает газеты, Деннис быстро отхлебнул коньяку, – Майнхофф – международныйтеррорист, которого много лет не могут поймать.

– Да, – она нервно усмехнулась, – он бандит, жестокий,сумасшедший, помешанный на своем баронском происхождении. Он убийца спринципами, с идеей. Сейчас он здесь, в Израиле. Я видела его в Эй-лате. Онузнал меня, а я – его. Я сфотографировала его в кафе, просто потому, что немогла поверить своим глазам. Я ведь читала, он погиб три года назад в СевернойИрландии. Вы правы насчет этих снимков. Никакой случайности не было. Их забралКарл. Я сделала чудовищную глупость, когда стала его фотографировать. Но у менябыл шок. Я так надеялась, что его нет на свете и никто никогда не узнает… Апотом я увидела, как они разговаривают на пирсе. Максим и он. Я закричала исорвала голос, побежала и подвернула ногу. Единственное, что можно сделать вэтой ситуации, – орать, бежать. Но нет ничего бессмысленней. Дело в том, чтоКарл Майнхофф – отец Максима.