— Я не желаю зла Альтею, но я как мать не хочу, чтобы Димка был втянут в ваши игры. Я хочу вернуться в наш мир.

— Что ты будешь там делать? — глядя мне в глаза, спросил Альгидрас.

— Жить. Там я смогу быть защитой и опорой моему сыну. Там мне не придется для этого искать защиту у мужчины. Там у нас все будет в порядке.

Альгидрас некоторое время на меня смотрел, а потом произнес бесцветным голосом:

— Я могу сейчас соврать, что сделаю все, чтобы вас туда отправить, но я вижу будущее. Вы останетесь здесь, чтобы мы не делали.

— Ты говорил, что оно меняется каждый миг.

— Меняется, — произнес он, по-прежнему глядя на меня. — Я даже Алвара сейчас то вижу, то нет, поэтому не могу с уверенностью сказать, что он правда доберется до нас. Но есть вещи, которые неизменны.

— Что значит, ты не знаешь, доберется ли он? Весь твой план по нашему выживанию сводится к появлению Алвара! — прошипела я, схватив его за запястье и изо всех сил сжав.

Сейчас я понимала тех, кто мог в гневе причинить кому-нибудь физический вред. Кости Альгидраса остались целы, кажется, только потому, что у меня не хватило сил их сломать. Как можно так строить планы? Как можно так наплевательски относиться к жизни своего ребенка?

— Алвару грозит опасность. Если он сумеет выжить, он будет здесь, а если…

— Он может умереть? Но он же говорил… — растерянно прошептала я, выпуская покрасневшее запястье Альгидраса.

— Алвар вообще много говорит, — все тем же бесцветным голосом произнес Альгидрас и добавил: — Я не могу убедить тебя в том, что мне можно верить, я не знаю, как поступить правильно, чтобы обоим мальчикам было хорошо, но я знаю, что без раздумий отдам за них жизнь.

— Детям не нужна твоя жизнь, — устало произнесла я. — Им нужно общение, понимаешь? Им нужно внимание. Грит, которого, по твоим словам, считают монстром все вокруг, каждый день приходит к дочери. Хотя наверняка не должен. Они подолгу разговаривают, она заплетает его косу, и она счастлива от этого, и другие девочки ей завидуют. Понимаешь?

— Ты очень много о нем думаешь, — опустив взгляд, произнес Альгидрас. — И я даже понимаю, почему. Но он не тот, кто защитит тебя. От него будут лишь проблемы.

— О, заявления из серии «я тебя никому не отдам» уже закончились? — усмехнулась я, надеясь, что в моем голосе не слышно горечи.

Альгидрас криво улыбнулся, все еще глядя в землю. Я не чувствовала даже тени его эмоций.

— Если Грит будет настаивать, мне придется развязать здесь войну, — произнес он. — Алвар по-прежнему единственный человек, которому я готов доверить твое благополучие.

— Алвар, который неизвестно, приедет ли.

— Я верю, что он приедет.

Альгидрас поднял на меня усталый взгляд. Несколько секунд он молча меня разглядывал, а потом, даже не попрощавшись, ушел. А я осталась стоять на пустынной улице, понимая, что, кажется, мы с ним прошли точку невозврата и обрести хотя бы подобие понимания уже, наверное, не сможем. А еще вдруг оказалось, что я не готова к правде. Как вообще можно жить, зная гипотетическое будущее? Как можно спокойно засыпать, понимая, что в эту минуту кому-то, кто дорог тебе, грозит опасность? Я в самом деле сочувствовала Альгидрасу, потому что обладать даром предвидения наверняка было невероятно тяжело, но к сочувствию примешивалась злость, потому что они обрекли на это моего сына.

Я медленно побрела к дому Граны, думая об Алваре. Мысль о том, что он может погибнуть, не желала укладываться в моей голове. Это же Алвар. Его не смогла погубить даже чужая святыня. Он же самый сильный, самый веселый. В носу защипало. У самого дома я остановилась и сделала несколько глубоких вдохов. Я не могла позволить себе расплакаться. Димка будет спрашивать о причинах. Я должна быть сильной.

«Утри слезы, краса. Путь долгий, выбор трудный» — раздались в голове слова Алвара, сказанные мне несколько лет назад.

— Ты только выживи, — прошептала я, наивно надеясь на то, что мои желания в этом мире порой действительно исполняются.

_____

Друзья, огромное вам спасибо за такой живой и эмоциональный отклик. Вы самые лучшие!

У меня возник вопрос по оформлению цикла. Если есть желание и возможности, присоединяйтесь к обсуждению: https:// /post/160954

Буду очень признательна за участие. =)

Здравствуй, друг мой.

Твой берег опять меня встретил ветрами и грозами.

Во взгляде, знакомом до боли, вновь чернота.

Знаешь, друг мой,

Я, верно, глупец, но я верю: за тучами небо усеяно звездами

И вера моя мне откроет в вечность врата.

Не знаю, кто из нас так сильно желал увидеть Алвара живым, я или Альгидрас, но спустя шесть дней Альгидрас пришел позже, чем обычно, и сдержанно произнес: «Алвар на подходе. Его лодья уже видна». Я не понимала, как он может быть таким спокойным. У меня от этой новости сердце едва не выскочило из груди. Бросившись в сад, где Димка рисовал что-то палочками на земле в компании Гриты, я радостно закричала:

— Дима, быстрее на берег!

Я даже не спросила, можно ли мне туда. Формально встречать Алвара у меня не было никакого повода, однако Альгидрас не стал возражать. На сам берег мы не пошли: остались на утесе, вглядываясь в приближающие суда. На берегу рядом со старейшиной стояли три десятка воинов.

День выдался ветреный. Впрочем ветер, дувший с моря, был на удивление теплым. Я на миг подумала, что это дело рук Альгидраса, а потом вспомнила, что он не хотел обнаруживать свою силу. Хотя, может быть, обстоятельства уже давно изменились, а я просто была пока не в курсе.

— Это точно Алвар? — спросила я, потому что не могла не вспомнить кваров, прибывших на корабле Будимира и едва не погубивших воеводу Свири.

Альгидрас коротко кивнул. После нашего последнего разговора он избегал встречаться со мной взглядом. Вот и сейчас он не отрываясь смотрел на приближавшуюся к берегу лодью. Я тяготилась нашей размолвкой. Злость на него прошла: я всегда быстро вспыхивала и так же быстро остывала. Остались лишь глухое раздражение и недоверие, потому что я по-прежнему не могла понять, какие из его чувств настоящие, а какие показаны мне как часть их плана.

Альгидрас исправно выполнял данное Димке обещание, хотя я была готова к тому, что он придет пару раз и забудет. Но, видимо, я все же плохо его знала. Он приходил к Димке дважды в день — утром и перед заходом солнца — и учил его драться на палках и метать кинжал. Вырезание фигурок из дерева Димку не вдохновило, и Альгидрас не стал настаивать.

Димка радовался приходам Альгидраса, меня же они угнетали. Мы больше не разговаривали. Он здоровался и спрашивал, все ли у нас хорошо, я неизменно отвечала, что все в полном порядке. На этом наше общение заканчивалось. Изучение кварского тоже сошло на нет. Первый урок после нашей размолвки вышел скомканным и малопродуктивным. Альгидрас смотрел куда угодно, только не на меня, а я не соображала ничего, потому что все силы уходили на то, чтобы справиться с собой. Второй урок не слишком отличался от первого, поэтому я попросила сделать перерыв, сославшись на дела. Надеялась, что несколько дней отдыха друг от друга расставят все по своим местам и я наконец перестану задыхаться от эмоций.