Погодин ушел из политики красиво. Кажется, все газеты ителеканалы страны и даже Запада прослезились от умиления. В тот момент, когдамы смотрели очередной репортаж об этом, наконец позвонил Курочкин:

– Я в аэропорту, вылетаю в Москву.

– Я даже... даже не увижу тебя перед вылетом? – неочень уверенно спросила я. Интересно, достаточно ли у нас близкие отношения,чтобы задавать такие вопросы?

– Нет необходимости. Я очень скоро вернусь. С вамиостается Егор. Я вернусь, как только разберусь со всем этим. Целую.

В душевном расстройстве я посмотрела на телефонную трубку,из которой доносились унылые гудки. Неужели все эти масонские игры в большуюполитику для него настолько важнее меня, что даже нет времени попрощаться?Какая разница, кто президент, если мы чудом нашли друг друга в этом мире?!

Дарья, приди в себя! Откуда эти романтические сопли? Тыпрофессионал. Слова – твой скальпель и твоя кисточка в политическом пиаре. Твойединственный инструмент, способный решить главную проблему выборов – проблемуЛюбви.

Пару часов я бродила по грязным обледеневшим улицамСеверска, рассуждая о любви и творчестве. Потом позвонила Гарику.

– На совещании, – буркнул он.

– У нас творческий ступор... Все светлые идеикончились, и мы тут подумали о темных, то есть о черных технологиях...

Гарик вдруг взорвался:

– Даша, что за детский сад! В конце концов, у наспиар-контора или публичный дом?! Деньги у вас есть, делайте, что хотите!Наймите больше творческих людей, если сами не справляетесь! Все, занят, позвонюпотом...

Мне стало еще хуже: что это за намеки насчет публичногодома?! И нелепые сомнения в наших творческих способностях!

«Творческие люди» испортили мне много крови. Почему-топринято считать, что чем их больше, тем лучше идет избирательная кампания.Стратегическая ошибка! Они хотят творить, но совсем не горят желанием работать.На выборах это не одно и то же. «Творцы» готовы забросать вас своими идеями исовсем не смущаются, что их невозможно воплотить в жизнь. Они игнорируютрезультаты соцопросов и живут в собственной реальности. Они целый день тратятна создание одной «гениальной листовки», а потом ее читает опытный Гарик изаявляет, что, если мы это опубликуем, нас ждут поражение на выборах,преследования, нищета, позор и голодная смерть.

Последние два года нашей команде хватает одного творческогоМити.

Надо попытаться достичь единения с миром. По такому случаю яприобрела бутылек пустырника и валерьянку в таблетках. Умудренный жизнью Митяпосмотрел и с интересом спросил:

– Думаешь, воткнет?..

Полночь пятницы, когда наконец заканчивается агитационныйпериод, – особый миг в жизни политконсультанта. И я с удовольствиемощущала, как утекает по каплям последний день агитации...

– Так вот, идея моей докторской диссертации состоит втом, – бубнил Капа, раскачиваясь в кресле-качалке у камина, – чтолюди в политической сфере возвращаются к архаичным формам поведения. То естьникаким государственным управлением они на самом деле в политике не занимаются.Это такая площадка, на которой они могут становиться охотниками, понимаешь?Загонять врага, бить его исподтишка, охотиться. Пан или пропал, бой до первойкрови, жребий брошен, тру-ля-ля!..

Тут качалка с печальным треском ударилась об угол камина изаставила Капышинского умерить энтузиазм.

Мы сидели в каминном зале вдвоем, ели мороженое изпластиковой банки и ждали полуночи. Все, кроме нас, были «в полях» –инструктировали наблюдателей, которые в воскресенье разбегутся по избирательнымучасткам, отрабатывали схемы подкупа избирателей, перепроверяли договоры ифинансовые отчеты, а Гарик с Андресом в штабе третий раз корректировалирезультат соцопроса, чтобы он выглядел для Кремля оптимистичнее. Судя по тому,как тщательно они его выписывают, нас ждет очередной фокус-покус.

Ваську я не видела уже полтора дня, с того момента, какПерцель увез ее в романтическую заснеженную избушку. Ключи от избушки любезнопредоставил губернатор, и все новости от Васьки исчерпывались смс-кой о том,что в избушке есть баня, зимний сад и личный повар.

Я не видела и не слышала Курочкина уже четверо полных сутоки еще несколько часов. Конечно, я еще не сошла с ума, чтобы считать часы. Иминуты. Может, он все четыре дня провел на закрытых совещаниях. Без мобильноготелефона. Телефон разрядился. Разбился или потерялся. Или Курочкин связан вподвале, или его сбила машина – удар, колеса, секунда и – кровавая лужа наасфальте...

– Конечно, Дашка, ты можешь возразить, что только вРоссии политика реализует архаические модели! Но давай экстраполируем... –бормотал Капа.

...Или Курочкин хочет дать понять, что наши отношениязаканчиваются вместе с выборами? Что я не имею права знать, где он находится?Но его губы, слова... Хотя что слова... Слова – это одиночество. Даже если онпозвонит, не возьму трубку. Возьму. И буду разговаривать, как с кремлевскимкуратором. Впрочем, о чем мне говорить с кремлевским куратором? Тогда невозьму.

– То есть упрощенно можно сказать, что люди, которыеидут в политику, платят деньги за то, чтобы поиграть по правилам дикого леса.Этим можно объяснить весь видимый абсурд!

– Все, Капа, уже полночь, я иду спать. Финита блякомедия.

– Дарья, ты что? – наконец сообразилКапышинский. – Ты как будто не в духе?

– У меня кризис романтики.

– Чушь. Кризис может быть творческий, а от романтикибывает только триппер.

Ну как, как мне работать с такими людьми?

И в этот момент телефон запел песню «Мы к вам заехали начас!» Звонок для самых близких людей – в глазах на секунду потемнело, и мир какбудто провалился, хотя это совсем не обязательно Курочкин, это может быть мама,Васька, кто угодно... черт, Митя.

– Подтвердилась моя теория! – возбужденно заоралон. – Вот смотри, читаю в Интернете: анальный секс активизирует работумозга! Группа врачей из Румынии проводила эксперимент целый месяц, результатысенсационные!

– Мить, это же Интернет! Еще и румыны какие-тосомнительные...

– Ты что, не веришь братьям-славянам?! –оскорбился он.

– С каких это пор смесь цыган и внебрачных детейримских легионеров стала нам братьями?..

Митя бросил трубку. Финал кампании – сложное время. Вотношениях с друзьями и коллегами появляется надрыв, все становятся хрупкими,как карамель, и невозможно обидчивыми.

Я поднялась в комнату и села рисовать иероглифы кисточкой.Это благородное и успокоительное занятие мне подсказал Гарик еще полгода назад.Как известно, иероглиф пишется не как попало – он рисуется строго сверху вниз,сначала вертикальные линии, потом горизонтальные. К тому же для него нужнатолько одна краска – черная, и только одна кисточка. В общем, я сидела ирисовала иероглиф «Истинная победа» или что-то вроде этого, когда ввалилисьбезрадостные Гарик с Андресом.