– Я эту версию десять раз проверил! Хрена с два! Всепо-настоящему. Вчера ночью этот сумасшедший решил раздать бомжам свои вещи...Хорошо, жена его вовремя позвонила в штаб, а то бы под горячую руку осталась уразбитого корыта.

Дальше Гарик с упоением пересказал новейшие сплетни:говорят, больше всех убивался начальник погодинского штаба, который ползал вногах у Погодина и просил опомниться. Еще бы – ведь победа была почти вкармане! А Погодин поднял его с колен, расцеловал в обе щеки и радостносообщил, что уже получил благословение у отцов церкви в поход по святым местам идаже насушил сухарей в дорогу. Пойду, говорит, по Руси – грехи свои великиезамаливать.

– А в скорую психиатрическую они звонили? – сноваперебил Гарика дотошный Николай.

Оказалось, звонили, но экспертиза не выявила у Погодинаникаких отклонений в психике.

– Я бы на их месте, – заявил Митя, – напичкалего наркотой до потери сознания, чтоб он только моргать мог, и выставлял его налюдях всего на несколько минут. А после выборов можно из комы вывести, кто жеоткажется от президентского кресла?!

– Как будто ты один такой умный, – заметилКапышинский, накопивший, видимо, годовой запас ядовитого сарказма. – Ялично уверен, что они пытались это провернуть, но, видимо, неудачно.

Гарик многозначительно молчал, и всем было ясно, что Капа нетак уж далек от истины.

– Ладно, – выдохнул шеф, – давайтереанимировать кампанию на финише. Андрес, готовь своих молодцев для последнегосоциологического замера. Девочки, от вас нужна бомба... Сколько мы успеемсделать скандальных желтых газет за оставшееся время? Можно и похулиганитьнемного. Главное: еще раз напомнить всем, кто такой Петров и зачем он на фигнужен. Капа, ты как идеолог подключайся к Дашке с Василисой. Митя, к вечеруплан новых акций должен быть у меня. Детальный план, а не три строчки бессвязногобреда! Ну, а теперь все за работу. И фантазируйте! Выжимайте из себя идеи!

Повисла неловкая пауза, все старательно прятали глаза отшефа с сознанием собственной беспомощности и лени. После нескольких секундступора в штабе возникло броуновское движение – все неуверенно побрели вкабинеты. Чувство было такое, как будто меня только что вытащили из центрифуги.Нет ничего хуже, чем пытаться окунуться обратно в рабочий процесс, когдамысленно ты давно его завершил и думаешь о другом. Васька растерянно почесалапереносицу. Капышинский неловко прятал глаза и явно не был готов к мозговомуштурму. Моя фантазия тоже была на нуле.

– Давайте позовем местных журок и устроим фокус-группу– наконец пробормотала я, – пусть расскажут слухи и сплетни про Петрова...Белинского, Крижановского, Биронова и прочих, кто еще в монастырь не ушел.

– Отлично, – отозвался Гарик равнодушнымголосом. – Зовите Одинакова и Пеночкина, тем более они у нас на жалованье.

Пресс-секретарю губернатора звонила Василиса – онаединственная не вызывала у нервного Одиносика дрожи в коленках. Тот обреченнопрошептал, что будет сию секунду. Пеночкин долго капризничал и выдумывалпричины, чтобы не участвовать в фокус-группе, пока я не намекнула, что мыорганизуем фуршет. Давно известно, что бухать рядовой российский журналистлюбит больше, чем думать и даже получать деньги.

Наконец оба персонажа появились в нашем офисе.

Вещал по большей части Пеночкин под одобрительное урчаниемесье Одиносика. Говорил он замечательно:

– На сегодняшний день нам реально угрожают двачеловека: первый – сами-знаете-кто – наш конкурент, а имя второго я вам нескажу. Они являются представителями той стороны, которая противная...

Полчаса мы сидели с Васькой и Капышинским, слушали, пыталисьпонять, о чем он говорит.

– Нам нужны пикантные темы для скандальнойгазетки, – вежливо напомнила Василиса.

Пеночкин взглянул на нее так, как будто она попросила егоснять штаны.

– Такие, как вы, дискредитируют идею честнойжурналистики, – ледяным тоном сообщил он.

– Бездарности дискредитируют идеюжурналистики... – утомленно вздохнула я. – Бездарности, графоманы иэксгибиционисты. Вы, Юрий, удивительным образом сочетаете все эти достоинства.

Я ждала взрыва. Но Пеночкин только вздрогнул и выбежал изкабинета. Васька и Капышинский глянули на меня с изумлением. Одиносик – сопаской. Капа оптимистично заявил:

– А мне нравятся люди, у которых нет чувства юмора. Сними никогда не соскучишься.

– Молодец, Дашка, – сказала хмурая Василиса, –теперь газету нам придется писать самим. Нашла время для момента истины.

Невнятные рассуждения Одиносика, навеки парализованногоужасом, по поводу компромата, слухов и сплетен, заняли в моем блокноте максимумдве строчки. Так что информацию о личной жизни соперников мы частично скачалииз Интернета, а частично выдумали.

Затруднения возникли только с кандидатом Бироновым – кромекраткой биографической справки в глобальной сети о нем не нашлось ничего. Амежду тем в последние месяцы штаб Биронова активизировал все свои ресурсы:тиражи его предвыборных газет выросли в десять раз, а листовки неведомымобразом заполонили всю область и однажды появились даже на двери губернаторскойрезиденции. Биронов даже совершил вояж по стране под предлогом инспекциивоинских округов: в окружении телекамер он катался на новом танке,приветствовал солдат-новобранцев и сдержанно целовался с ветеранами.

Журналисты и аналитики терялись в догадках, откуда и зачемвыползла эта невзрачная личность – без скандалов, без темного прошлого, безсвязей, – а потому отзывались о нем нейтрально.

Весь наш штаб с удивлением наблюдал за успехами иметаморфозами Биронова. Его подстригли, добавили седины на виски, заставилипрятать руки во время выступлений и переодели в дорогие костюмы благородныхцветов. Судя по растущим рейтингам, превращения пошли ему на пользу. (Хотянедоброжелатели утверждали, что змееподобный Биронов органичнее смотрелся бы вформе офицера СС.)

Пенсионерки начали говорить, что в нем есть что-то истинногенеральское. Дедушки с умилением вспомнили про «железного ФеликсаДзержинского», отца всех советских чекистов, который «умел наводить порядок». Аэто был тревожный симптом, потому что сегодня стройными рядами ходят голосоватьименно старики.

Впрочем, для нашей «черной» газетенки мы легко заполнили всепробелы в биографии Биронова, раскрасив его жизнь шокирующими подробностями изловещими намеками. Нам не привыкать.

К утру газета была готова. Гарик отправил все в печать неглядя и наказал выпустить еще три номера. После чего, весьма довольный собой,улетел в Москву. По сути, беспокоиться было не о чем – в Интернете еще морекомпромата. Но я беспокоилась...

Последние несколько дней Курочкин никак не проявил себя,даже не звонил. Как будто не он недавно целовал мои коленки, почти рыдая отвосторга... Перцель ограничился одной вялой смс-кой Ваське. Ясно, что Погодинаони упустили, понадеялись на устойчивость его психики или на масонские связи вКремле, и теперь их собственное положение было под большим вопросом.