Крупные капли дождя били по слабому зонту, как маленькиеметеориты. Ветер пытался вырвать из рук, дважды заворачивал края в обратнуюсторону. Пока Елена в панике спасала зонт, ее поливало, как будто очутилась подНиагарским водопадом.

Асфальтовая дорожка к дому блестела, по ней прыгали навысоту ее роста фонтанчики. С боков свесились ветки сирени. Она ощутила, какпри первом же прикосновении вся вода с ветки перелилась ей на платье, в туфли.

До крыльца оставалось не больше десятка шагов, когда изкустов выметнулась темная тень. Огромный пес обогнал ее, задев мокрым боком,первым вскочил на крыльцо. Дверь заперта, да еще на кодовый замок, пес тихоньковзвыл.

Елена опасливо поднялась на крыльцо. Собак бояласьпанически, но этот такой жалкий, мокрый, несчастный, как и она…

Ее рука протянулась к черной коробочке почти без страха. Песпосмотрел на нее с надеждой. Ростом он чуть ли не с теленка, вода течет в триручья, но пугливо пригибал голову при раскатах грома и даже попробовалподсунуть хотя бы зад под ее зонт.

Ключ долго не попадал в темную щелочку. Наконец дверьраспахнулась, пес опрометью вскочил в холл. Елена трусливенько вошла следом,собрала зонт. Пес сел возле шахты лифта, оглянулся. Глаза его были испуганные,как у ребенка, темно-коричневые, шерсть прилипла, обрисовывая крепкие мышцы.

— Ты чей? — спросила Елена шепотом.

Пес поднялся, подошел к ней. Она замерла, скосила глазавниз. На уровне ее пояса распахнулась огромная красная пасть, Елена сжалась вкомок. Внезапно пальцы ощутили мягкое теплое прикосновение. Пес лизнул ей руку,а язык у такого огромного зверя оказался неожиданно мягким, в то время как дажеу кошек, она знала, языки как терки.

— Хороший песик, — сказала она дрожащимголосом. — Хороший… Ты меня не съешь?.. Да?.. Тогда отпусти меня,пожалуйста!

Она попробовала робко сдвинуться. Пес лизнул ее еще раз, ноостался на месте. Елена тихохонько прошла к лифту, дрожащим пальцем мазнула покнопке вызова. Та беззвучно залипла, а за коричневыми дверцами заскреблось,задвигалось. На индикаторной планке огонек пополз вниз.

Елена оглянулась, пес с несчастным видом смотрел на нее.

— Хорошая собачка, — сказала оназаискивающе. — Хорошая!

За створками грюкнуло, дверцы начали раздвигаться. Еленаюркнула в лифт раньше, чем они раздвинулись даже наполовину. Повернулась,заученно ткнула во вторую кнопку сверху во втором ряду, что означало еечетырнадцатый этаж. Дверцы доползли до упора, стукнулись там и поползлиобратно, уже закрываясь.

И тут пес, словно проснувшись, метнулся к лифту. Елена отужаса закрыла глаза. Мокрое тело ворвалось в тесную кабину за секунду до того,как створки схлопнулись. Кабина дрогнула и поползла вверх.

Обомлев от ужаса, Елена скосила глаза вниз. Пес сидел назаднице и преданно смотрел ей в глаза. С него все еще текло, но от его бока поее ноге растекалось тепло.

Она слышала его сиплое дыхание, чувствовала, какраздвигается могучая грудная клетка.

— Ты не понял, — сказала она тихо. — Ясказала, дура такая, что ты хороший… а вовсе не звала тебя!.. Я тебя боюсь. Ядаже мышей боюсь, а такого верблюда с клыками так и вовсе…

Пес улыбнулся, постучал хвостом по полу. Елена поняла, чтосовершила еще одну ошибку, заговорив с этим чудовищем в лифте. Он ведь слов непонимает, а звуки истолковывает по-своему. Сейчас хозяин бегает сломя голову,ищет этого зверя. Какой-нибудь новый русский. Только они могут покупать исодержать таких тигров. Говорят, собаки очень боятся грома. Если грохнет надголовой, то вырывают из рук поводок и несутся куда глаза глядят, рискуя попастьпод машины. А когда опомнятся, то уже и сами не знают, как туда попали…

Лифт дополз, застыл на миг, подумал, створки раздвинулись.Елена робко вышла, еще оставалась безумная мысль, что пес останется в кабинке,можно бы даже, будь она посмелее, сунуть руку к кнопкам и нажать с номером I,но в этот момент пес вышел следом. Глаза его смотрели преданно. Он помахалхвостом и лизнул ей руку, в которой несла зонт.

— Я тебя боюсь, — прошептала она беспомощно.Оглянулась, но на лестничной клетке никого, даже за стеклянной дверью общегобалкона пусто, да и кто будет курить в такую погоду? — Я вообще собакбоюсь!

В длинном коридоре тоже пусто, хотя шесть дверей, и когдаони подошли к ее двери, Елена с ужасом чувствовала, что как только она откроетдверь…

Пес действительно протиснулся первым. Она, как зайчик, вошларобко, трусливо разделась в прихожей. Зонт раскрыть и поставить на просушку нерешилась, места мало. Пес остановился у двери ванной, оглянулся вопросительно.

Елена открыла дверь, пес вошел, легко запрыгнул в ванну,оглянулся. Елена дрожащими пальцами кое-как открыла воду, переключила на гибкийшланг. Когда-то в гостях у подруги видела, как та мыла лапы своему Пусику,крохотному пекинесику, маленькому уродцу, что ходил с засохшими какашками назаднице. Елена и раньше не любила и боялась собак, а после этого Пусика вообщебрезговала даже смотреть в их сторону.Пес подал ей переднюю лапу, Еленаподхватила ее в ладонь, твердя, что это тоже Пусик, только большой Пусик, оченьбольшой, но лапы мыть ему надо, хотя сейчас это зря, дождь смыл все… Теплыеструи пощекотали лапу, Елена выпустила ее, удивляясь, что такой большой пес ивсе еще ее не съел, даже подал вторую лапу…

А потом он так же поочередно протягивал ей задние лапы. Онапоплескала из шланга, а затем, осмелев, вытерла его своим полотенцем.

Когда она выскочила, представив, как это чудовище выпрыгнетследом, сшибет с ног, ванная тесная, сердце колотилось как бешеное, а в головебыл восторг от своей безумной смелости.

Пес вошел за ней в комнату и благовоспитанно сел.Темно-коричневые глаза не отрывались от ее лица.

— Ну что я могу? — сказала Елена беспомощно. —У меня никогда не было даже хомячка… или рыбок!.. Я не знаю, как с тобойобращаться. Ты так рванулся, что и ошейник порвал?.. Жаль, на ошейнике мог бытьтвой адрес… Ладно, дождь кончится, я выйду на собачью площадку. Эти собачникивсе знают: у кого что потерялось…

Пес покрутился, осматриваясь, Елена наблюдала с трепетом.Явно весит вдвое больше ее, если заденет даже шкаф — опрокинет, но грузное телозамерло возле стола, рухнуло с таким грохотом, словно под шкурой были одникости. Из груди вырвался тяжелый вздох. Настолько тягостный, что Елена спросиланевольно:

— Да что с тобой? Найдутся твои хозяева…

Пес посмотрел на нее грустными глазами, снова вздохнул.

— Да ладно, — сказала она, — не горюй. Всеобразуется. Наверное, тебя покормить пора?

Хотя собак, она слышала, кормят не то раз, не то два раза всутки, но кто знает, когда этот ел в последний раз, к тому же, как она помнит,подобранного в детстве котенка всегда кормили. И ликовали: ест, ест! А если неел, то тревожились: не заболел ли?