Юлия сказала саркастически:

—Да?

Олег обернулся, чему-то смутился, буркнул:

— Ну, мы же потом сторговались.

— Так и здесь, — сказала Юлия. — Может быть,Елене как раз и недоставало о ком-то заботиться. Ты посмотри на нее! Онасоздана, чтобы кого-то любить, заботиться, окружать вниманием и лаской…

Елена стояла красная как вареный рак. Ее достоинстваобсуждали, как будто цыгане торговали кобылу на базаре.

Олег посмотрел на Елену, на пса. Лицо внезапно постарело,стало серым. Глаза запали, на лбу морщинка стала резче. Вздохнул, пожал сразуобвисшими плечами:

— Может быть, ты и права. Хотя я никогда не пойму… и неприму такой правоты. Ладно, пойдем. Хотя, честно говоря, даже не представляю,как справлюсь без Мрака…

Он отступил, вышел в прихожую. Юлия посмотрела на него снедоумением, обняла Елену, чмокнула в щеку:

— Простите нас за вторжение!.. Считайте это простымнедоразумением. И умоляю вас, забудьте о нем поскорее.

Олег обернулся:

— Да-да, простите нас! Живите счастливо.

Он взялся за дверную защелку. Елена отметила, с какойуверенностью он повернул в нужную сторону, хотя все ее знакомые после десятилет знакомства все еще почему-то вертят против часовой стрелки.

В комнате послышался шум, словно что-то тяжелое упало напол. Елена хотела метнуться в комнату, но остановилась, увидев странноевыражение в глазах Олега. Казалось, он ничему не удивился, ждал, явнообрадовался, даже Юлия оживилась, в глазах жадное нетерпение и чуточку страха…

Юлия сказала быстро:

— Елена, помните, что вы сказали! Вас ничего не удивит.

В комнате вроде бы послышалось раздраженное ворчание. Еленарванулась к дверям комнаты, Юлия едва удержала ее за руку. Елена напряженноприслушивалась: если бы пес спрыгнул на пол, то лапы у него мягкие, а этословно бы упал без памяти всем телом…

— Закройте дверь, — настойчиво сказал Олег.Добавил: — На вашем месте я бы поставил хотя бы цепочку.

Солнце жгло голову, от перегретых стен шли волны горячеговоздуха. Асфальт прогибался под тяжелыми шагами. В черепе шум стал громче, ввиски больно кольнуло. Олег похолодел, за последнюю неделю научился угадыватьприближение приступов.

— Юля, — сказал негромко, — похоже, менясейчас тряхнет…

Она ухватила его с неожиданной силой, мигом утащила кближайшей скамейке. Олег рухнул, едва ее не развалив, лицо уже побелело,посинело, пошло багровыми пятнами, а затем под кожей вздулись и начали передвигатьсяупругие валики. Юлия обхватила обеими руками за пояс, не давала сползти наземлю.

Редкие прохожие опасливо и брезгливо обходили припадочного.Юлия ловила на себе жалеющие участливые взгляды. Либо девка из провинции, гдееще знают жалость, либо мужик богатый, не зря прилепилась…

По его телу прокатывались волны жара. Иногда она чувствовалапод своими пальцами твердость кирпичной кладки, иногда кисельное желе, дваждыпроползали юркие гибкие змейки, настолько реальные, что ее пальцы похолодели иотпрыгнули, словно их могли грызануть сквозь кожу.

Челюсти Олега были стиснуты с такой силой, что попади междузубами стальной болт, перекусил бы как соломинку. На губах показалась пена.

Юлия сказала прохожим сердито:

— Проходите!.. Это сейчас пройдет.

Старушка быстро миновала по широкой дуге, а пара дородныхсупругов остановилась в сторонке, мужчина предложил:

— Может, вызвать скорую? У меня сотовый.

Женщина с гордостью посмотрела на Юлию, затем с любовью ипочтением на мужа, обладателя сотового телефона.

— Я сама медсестра, — ответила Юлия. —Уходите! Его травмирует повышенное внимание.

Они поспешно удалились. Олег очнулся минут через пять, дикоогляделся:

— Я ничего не натворил?

— Нет, — ответила Юлия. Но, похоже, ты вовремяменя подцепил. Другая уже бросила бы ко всем чертям собачьим! Что дальше?

— Посидим чуток, — попросил он виновато. — Ятакой слабый, что, если лавка под нами проломится, уже не встану.

Она смерила его долгим взглядом. Он сидел исхудавший,бледный до синевы, как бывало у забитых перед самым падежом колхозных кур,только губы шевелились да кончики пальцев вздрагивали, будто переговаривалисьчерез все тело.

— Все, — произнес он внезапно. — Я смогуидти.

Все же его шатнуло, она подхватила его под руку и повелавдоль улицы, прижимаясь теплым мягким боком.

Ветер подхватил и погнал по тротуару обертку от мороженого.Во впадинах асфальта белели свежие окурки, а трещины забило пылью и грязью. Былрабочий день, но в Москве в любое время людно, особенно заполнены столики вкафе на открытом воздухе. Можно и охлаждаться квасом и мороженым, и жадносозерцать жизнь столицы.

Дальше по улице попалось открытое кафе, даже не кафе, простовладелец магазина выставил три столика со стульями на свежий воздух. Замагазином оказался свободный пятачок, дальше — три толстые старые липы, и хотяслишком близко проносятся машины, все же за столиками Юлии показалось почтиуютно. Конечно, после того монте-кристовского дворца уже ничто на свете неможет быть уютным, но если опуститься до простых московских требований…

Олег пожирал мороженое с жадностью. На удивление Юлии,заказал из скудного меню все сорта, теперь перед ним стояло пять розеток сразлично окрашенными шариками. Юлия сразу выбрала себе любимое с орешками.

— И чего мы ждем? — спросила она.

Губы Олега порозовели, он торопливо отправил в пастьочередную ложечку, спросил хриплым голосом:

— Ждем? Мы едим мороженое.

— С чего вдруг? — спросила Юлияподозрительно. — Ты всегда делаешь только то, что нужно.

— Правда?

— Не прикидывайся ветошью! Ты такой зануда, что все делаешьтолько правильное. Аж, противно.

Олег нахмурился, ел мороженое уже медленнее, словно потерялвкус. Или обиделся. Глаза его уставились в одну точку, брови сдвинулись, на лбупролегла глубокая складка.

— Я тебя обидела? — спросила она немного погодя.

— Нет, — отмахнулся он. — Но лучше быобидела.

— Что так?

— Я, в самом деле, всю жизнь старался делать толькоправильное. Но это правильное иной раз оказывалось таким… А тот, кто шел наавось, бывало, обходил, а сложные вопросы решал, не зная про их сложность.

— Но как же…

Она запнулась. На стол упала густая тень, словно они вдругоказались у подножия высокой горы со снежной вершиной. Возле их стола высилсячеловек. Только что его там не было, она готова голову положить на плаху, ноедва отвела взгляд в сторону, появился, будто вынырнул из параллельного мира.Еще она успела уловить на себе острый взгляд, который странно напомнил взглядОлега.