— У меня нет никакого Вискаса, — сказалаона. — И Педигри нет. И всякой вашей особой еды. Я простая беднаяинженеришка. И зарплата у меня такая, что воробья не прокормлю. Но с тобойподелюсь всем, что у меня есть…

Пес приподнял голову, темно-коричневые глаза проследили заней взглядом, но, когда она скрылась на кухне, услышала только стук, с которымуронил тяжелую голову на пол. Она подумала, что поговорка Путается, как собакана кухне явно не универсальная.

С ее высокого балкона дальняя площадка, захваченная собачниками,как на ладони. Она уже знала, когда этот пришибленный народ собирается сосвоими блохастыми и клыкастыми чудовищами, сделала на кухне два бутерброда,один бросила этому зверю, другой съела сама.

Одни собаки носились друг за другом, изображая не то оленейи тигров, не то влюбленные пары, другие дремали у ног хозяев: большие и мелкие,лохматые настолько, что глаз не видно, но были и голые черные с подпалинамикрысы. Тоже именуемые собаками.

— Жди меня, — сказала она псу, — я вернусьскоро.

Пес даже не поднял головы, но она чувствовала его долгийпристальный взгляд между лопаток.

Лифт полз медленно, она чувствовала сильнейшее желаниеостановить его и вернуться обратно. На втором этаже в лифт вошла толстаяженщина с таким же толстым шпицем. Елена открывала и закрывала рот, пытаясьзаговорить, но это только собачники сразу находят -общий язык, а все остальныедаже после бурно проведенной оргии считаются незнакомыми.

К счастью, дама удалилась в сторону булочной, Елена состесненным сердцем направилась к собачьей площадке. Вообще-то площадка тольконазывалась собачьей: это был сквер, вокруг которого стояли высотные дома. Черезсквер тянулись тропинки от метро и троллейбусной остановки, а собачникивыгуливали свою мерзость прямо посредине. Елена ненавидела их всеми фибрамидуши, ибо приходилось обходить эту свору, что лает, визжит, носится, подбегаети нюхает, и как бы хозяин ни уверял, что его собачка не укусит, но он сам незнает, что у его пса на уме, стреляла бы их всех, как собак, так и собачников…

Она остановилась на краю площадки. Тут же один пудельпомчался к ней со злобным лаем. Она застыла, кто-то давно еще сообщил, чтопудели кусаются очень сильно, из собачников один повернулся, смотрит синтересом.

Она выдохнула, стараясь расслабить нервы, говорят, собакикусают тех, кто боится, сказала робким голосом:

— Ни у кого не терялась собака?

Один мужчина подошел, улыбаясь, но его пес, нечто маленькоеи лохматое, подбежал раньше хозяина и отвратительно затявкал. А Елена слышала,что собаки становятся похожи на своих хозяев не только внешне, но ихарактерами.

— В нашем дворе нет, — сказал онблагожелательно. — А в соседних дворах… нет, не слышал. А что случилось?

Подошли еще, старые и молодые, толстые и не очень, но чем-топохожие, как похожи все собаки.

— Я подобрала собаку, — сообщила Елена. —Большую, черную. Потерялась во время грозы.

Мужчина кивнул:

— Да, в грозу их лучше сразу домой. Мой Ройк однаждызабежал чуть ли не на другой конец города. А какая порода?

— Большая, — ответила Елена. — Очень большаяпо-ода.

На нее посматривали с интересом и удивлением, будто уженаполовину приняв в клуб собачников.

— Лохматый? — спросила одна женщина. — Шерстьдлинная?

— Шерсть есть, — сообщила Елена. — Но недлинная.

— А уши? Висят или торчком?

Елена, как могла, рассказала все, что помнила о своейклыкастой находке. Собачники долго рассуждали, наконец мужчина сказал так жеблагожелательно:

— Выводите на прогулку. Перед сном мы все здесьвстречаемся. Собачки играют, мы общаемся… Так, часиков в десять. А к этомувремени расспросим в других дворах. Знаете, о пропаже собак узнают быстро…

— Спасибо, — поблагодарила Елена.

Но когда подошли эти десять часов вечера, она спохватилась,что у нее ни поводка, ни даже ошейника. Пес, поев ее вчерашнего супа, подошел иположил ей на колени голову. Голова не меньше человечьей, если не больше, глазасерьезные, вопрошающие.

Уже почти без страха она погладила по голове, почесала заушами. Он в истоме прикрыл глаза, чуть не замурлыкал.

— Ну почему ты такой печальный? — спросилаона. — От тебя веет прямо мировой тоской.

Пес вяло махнул хвостом. Шерсть под ее пальцами слегкапотрескивала, словно по ней бегали невидимые искры.

— Как хоть тебя зовут? — спросила она. — А,лохма-ый?.. Ладно, будем звать тебя Лохмачом. А когда хозяева найдутся, тогдауж…

Он аккуратно лизнул ей ладонь. Елена научилась неотдергивать руку. Если псу так нравится, пусть лижет. Правда, ей это тожепочему-то нравится.

Стрелка подошла к десяти. Елена выглянула с балкона. Наплощадке собачников вдвое больше. Ясно, уже узнали, что она, так страшащаясялюбого пса, подобрала большую собаку…

— Пойдем, — сказала она, — надо показатьсялюдям.

Она шагнула к двери. Пес поднял голову и смотрелвопросительно. Даже голову поворачивал с боку на бок, прислушиваясь. Еленавзялась за ручку, пес вскочил. Когда она потянула дверь на себя, он в двапрыжка был уже у двери.

Скорее всего, — подумала она с облегчением, —убежит, едва я открою дверь. Все-таки понимает, что это не его дом. Помчитсяискать хозяина…

В лифт он вошел вместе с ней, так же чинно вышел. На лавочкеу подъезда сидели старухи, сразу завосклицали, удивились. Елена сжалась, ожидаявоплей, но старухи оказались цивилизованными: знали, что если собака наповодке, значит, злая, укусить может, а если идет свободно, значит, хозяинзнает наверняка, что такая собака даже не гавкнет.

— Лена, — сказала одна с удивлением, — вырешились взять собаку?

— Это не моя, — сказала Елена торопливо. — Выуж простите, что без ошейника!.. Она прибилась ко мне в грозу. Сейчас ведуотдавать на площадку…

— Какой огромный пес, — сказали ей в спину. —Храбрая женщина. И добрая.

Это я храбрая, — подумала она. — Если бы вы знали…

С площадки навстречу помчалась целая свора. Елена сжалась,но ее пес шел спокойно, горделиво. Наконец он слегка приоткрыл пасть, легонькорыкнул.

Почти все собаки остановились как вкопанные, даже пыльиз-под упершихся в землю лап, чуть ли не послышался визг тормозов, только одинмогучий ротвейлер еще бежал, и тогда Лохмач показал клыки и рыкнул громче.Елене почудились раскаты далекого грома.

Ротвейлер завизжал, как придушенный поросенок. Его занеслона чересчур крутом повороте, упал, проехал на боку мимо, поднимая желтую пыль,а потом вскочил и, подгибая обрубок хвоста, сгорбленный и униженный, затрусил кхозяину, где укрылся за его спиной.