Вероника принужденно засмеялась этим обычным шуточкам иопасливо огляделась вокруг. Я тоже осмотрелся. Вокруг меня лежал глухой теплыйи уютный вечер, в котором проплывали некоторые очертания. С двух сторон менязажали два бритых уголовника, видно только что освободившиеся из колонии. Вдругое время я, может быть, и испугался бы уголовников, но сейчас эмболавосторга уже начала бродить по моему кровотоку, и я со смехом схватил их зазагривки и стукнул лбами.

Уголовники, вместо того чтобы вонзить в меня свои ужасныеножи, расхохотались и расцеловали меня в обе щеки. Я понял тут, что я один изних, один из этих уголовников, то ли амнистированный, то ли беглец.

– Вика, – обратился один из нас или все мы кбарменше, – сегодня ночью нас расстреляют, а потому наливай, смешивай,тряси, включай музыку, соси нам концы, не стесняйся! Вот получи, Вероника, подрасчет наши заветные средневековые медальоны, и раз уж пошла такая пьянка, торежь, Вероника, последний огурец!

– Вас ищут, мальчики, – тихо сказала нашаподружка, – вон идут по вашу душу.

И впрямь, по центральной аллее парка, раздвигаяполузадушенную страхом публику, к веранде «Южного салюта» двигалась троица –председатель Комитета Защиты Мира, писатель Тихонов, вице-президент Спиро Агнюи тренер сборного хоккея, полковник Тарасов; вместе эти трое, такие разные,напоминали моего любимого гардеробщика.

– Гутен морген! – сказал Агню и приподнялкасторовую шляпу. – А мы по вашу душу, хлопцы! – лукаво погрозил нампальцем.

– Мы прямо из горкома. Все улажено, можно возвращаться.

– Однако нам и здесь хорошо, – возразилимы. – Некуда возвращаться.

– Возвращаться надо по месту жительства, и как можноскорее, – хмуро сказал Тихонов. – Стыдно! – Он стукнул об землюкопией посоха Толстого. – У вас, Пантелей, намечалась поездка по горячимточкам планеты, а вы тут позоритесь в белых тапочках! А вы, Тандерджет, недержите на высоте звание американского военнослужащего. Я уже не говорю оНеярком. Личные интересы поставил товарищ выше общественных! Где это видано?

– Вы ошибаетесь, господа, – растерянно забормоталимы. – Не за тех принимаете, мы только что из заключения, страдаем активнымсифилисом, отдыхаем, закусываем…

– Смирно! – оглушительно рявкнул тутТарасов. – Завтра я вас, поцы моржовые, поставлю голяком под шайбы –покрутитесь! А пока что начнем с инъекций!

Я дико бежал сквозь заросли самшита, лавра, бука и бузины, явсе бежал и бежал, как дикая лошадь, как дикое стадо, и стал уже привыкать кэтому дикому бегу и к кровавым полосам на коже, к свирепым южным колючкам, каквдруг я снова увидел ужас, когда сквозь куст шиповника выскочил на маленькуюлужайку, где тихо сидела под фонарем старуха с котом. О, не было в мире ничегострашнее старухи и кота, сидящих на жуткой скамейке под немыслимым фонарем!

Затем над телом Мессершмитова, сбежавшего из трудовойантиалкогольной команды, взялся мудрить набежавший медперсонал в погонах истальных касках.

В ту ночь мы прибыли под ручку с «Запорожцем»

на вернисаж в готическом районе Москвы-старушки

в мраморный кабак

Редактор в перуанском рединготе

спортивной талией нервируя столицу

распоряжался расстановкой стульев

и не забыл о кресле для себя

И вот вошел с улыбкою лукавой

товарищ Зерчанинов шеф сенсаций

прошу внимания сказал он хлебосольно

для вас готов хорошенький кунст-штюк

Алонзанфан в предгории Памира

на глубине в пять сотен скотских инчей

живет шаман раввин епископ лама

заслуженный монгольский овцевод

С утра до ночи он толкует

Маркса выпиливает лобзиком рельефы

и медитацией точнее суходрочкой

он заполняет скромный свой досуг

Пройти всего пять тысяч километров

по горным кручам по лавинным склонам

сквозь темный край опасный как Китай

и вы достигнете

Тут с хохотом по желтым коридорам

промчался табунок стенографисток

юбчонки задраны растрепаны прически

размазана помада по щекам

Дает чувак, пищали проферсетки

вот это старичок какая скрипка

какой смычок отменная струна

Для членов редколлегии налево

седьмая комната четвертая бригада

шестой барак девятая аллея

восьмая секция для белых

зона «Д»

Директор лавочки позорно ухмыляясь

и вытирая руки полотенцем

кивал налево вот сюда ребята

я сам оттуда сроду наслаждений

подобных не испытывал

духовных

конечно наслажденье не из плотских

лишь радость для ума и для души

Пока мы двигались навстречу из расселин

валил народ с пайками с дефицитом

с сертификатами парными на плечах

За окнами мерещилась поляна

где прыгали стада сертификатов

паслись в оазисе активно поглощая

валютный животворный хлорофил

Вокруг за стеклами бледнели наши лица

дурел стомиллионный потребитель

аквариум потел от вожделенья

но ветер злости стекла просветлял

Сметем национальные границы

интернациональный покупатель права

и ничем не хуже

простой бурят мохнатого еврея

а много лучше смею доложить

Меж тем сертификаты нерестились

таких блядей народ еще не видел

которые сулили столько новых

подкожных удовольствий для ума

Мы шли вперед могучий «Запорожец»

прокладывал дорогу буферами

свистел своим воздушным охлажденьем

усами «дворников» сердито шевеля

Остановитесь верещали птицы