бока, тем самым становясь похожей на рыночную торговку, идущую в наступление на обидевшего ее покупателя.

– Петр, это неблагородно. Тебе должно быть стыдно так себя вести, – попыталась она воззвать к чувствам хомяковско-волковского отпрыска.

– Хорошо, тогда я еще спрошу, почему стыдно хотеть играть в лото, – ехидно ответил Петя, которому после рычания матери попытка Строговой наверняка казалась детским лепетом.

Противостояние затягивалось, а ведь мне тоже надо будет делать уроки, а не только танцевать.

– Предлагаю компромисс, – влезла я в переговоры. – Играем одну партию, а потом каждый занимается своим делом.

– Три, – сразу внес коррективы Петя. – Три партии – и я никого ни о чем не спрашиваю и забываю, что Оля мне сегодня чуть ухо не оторвала.

– Жаль, что не оторвала, – сурово бросила Строгова. – Слишком она к тебе добра.

– Четыре партии, – Петя задрал глаза в потолок, – и я никому не скажу, о чем Оля говорила с Николаем перед его отъездом. Нет, четыре мало, пять. И это мое последнее слово.

Мы с интересом посмотрели на Оленьку. Не знаю, как другим, а мне ужасно захотелось узнать, о чем таком говорили Коля с Олей, что не должно стать достоянием посторонних ушей. А оно точно не должно было стать: достаточно было увидеть потрясенное лицо подруги.

– Да что мы стоим? – всполошилась она, вильнув глазами, чтобы не встретиться ни с кем взглядом. – Уже точно бы одну партию сыграли. Давайте рассаживайтесь. Четыре партии – и каждый занимается своим делом.

– Пять, – с нажимом поправил довольный Петя, гордо усаживаясь за стол.

Карточки он вытащил ранее, теперь развязывал два мешочка: один большой, бордового бархата, с резными бочонками для лото, второй куда меньше, полотняный, с фанерными кружками.

– Ольга! – рявкнула Строгова. – Нельзя поддаваться шантажу!

– Какой шантаж, что ты? – удивилась Оленька. – Мы как раз перед вашим приходом садились за игру, правда, Лиза?

Я кивнула.

– А Лизе вообще будет полезно поиграть. Она же не помнит простейших вещей. Пусть хоть лото вспомнит.

Лото я помнила, но Строгова так нехорошо прищурилась, что я поняла: заявить такое с моей стороны будет форменной глупостью, от танцев меня отделяет самая малость.

– Ну что ты, Аня, – вмешалась Тамара. – Не убудет от нас, если мы немного поиграем. Чур, моя карточка. – Она азартно вытащила из середины пачки карточку и положила перед собой. – Водим по очереди? Первым водит тот, у кого карточки нет.

Пришлось это делать Строговой. Она с мрачным выражением на лице вытаскивала по одному бочонку и похоронным тоном называла число. Первой все цифры закрыла Тамара, и она же стала следующим ведущим.

– Стульчики! – радостно сказала она, достав первый же бочонок.

– Стульчики? – переспросила я в недоумении.

– Сорок четыре же, – шепнула Оленька.

– Дедушка, – продолжила довольная Тамара.

Строгова фыркнула и прикрыла на своей карточке цифру 90. Да, нелегок путь игрока в лото. Весь этот тур мне пришлось постоянно напрягать воображение, поскольку Тамара почти ни одно число не называла числом, используя исключительно жаргон игроков в лото. И если «чертова дюжина» не вызвала вопросов, то «бабушка», «барабанные палочки», «валенки», «перчатки», так и сыпавшиеся из уст раскрасневшейся одноклассницы, здорово сбивали с толку.

– Квартира! У меня квартира! – счастливо выкрикнул Петя.

– Квартира хорошо, а дом – лучше, – послышался насмешливый голос.

В дверях стоял светловолосый офицер, довольно щурясь и сияя начищенными сапогами и золотом эполет. Настолько умопомрачительно сияя, что я краем уха уловила восторженный вздох кого-то из девочек. Хотя почему кого-то? Наверняка Яцкевич, вряд ли Строгова будет мечтательно вздыхать, она человек действия. А Оленька скорее восторженно заахала бы, чем завздыхала.

– Саша приехал! – завопил Петя, бросился к офицеру и повис у него на шее. – Будешь с нами играть в лото?

Оленька подошла более степенно и ограничилась поцелуем в щеку, очень похожим на сестринский. Близкий родственник?

– Петя, какое лото? Мы почти закончили игру, – заметила Строгова, – и собирались танцевать. Александр, как вы относитесь к танцам?

И правильно, чего тянуть. Уверена, останься у Строговой пригласительный билет, он прямо сейчас нашел бы владельца. Хотя кто ее знает, может, у нее есть стратегический запас на такой счастливый случай? Место в бальной карте уж точно найдется.

– Хорошо отношусь, – оправдал ее ожидания Александр. – Вот только с тетушкой переговорю и с удовольствием к вам присоединюсь.

– Фу, танцы, – скривился Петя. – Терпеть их не могу.

– Потому что у тебя плохо получается, – фыркнула Оленька. – Ты постоянно пропускаешь занятия, не зря на тебя учитель жалуется.

– Да кому они нужны, эти ваши танцы? – пренебрежительно бросил Петя. – Какая от них польза? Ерунда ненужная. Правда, Саша?

Он требовательно ухватился за рукав кителя, но нужной поддержки не нашел.

– Запомни, Петр, Волковы во всем должны быть лучшими, – сурово сказал Александр. – Не позорь нашу фамилию.

Глава 27

Волков ушел, но его дух зримо витал в гостиной. Пожалуй, игра потеряла свою прелесть для всей компании, даже Тамара не столь азартно называла цифры с вытаскиваемых бочонков. Но она хоть не косилась постоянно на дверь, в отличие от Пети и Строговой, которые явно ждали, когда же гость вернется. Первой не выдержала Строгова, радеющая не иначе как за близящийся благотворительный бал. Она отодвинула незаполненную карточку и спросила:

– Оля, этот твой родственник, он к вам надолго?

– Откуда ж мне знать? – удивилась Оленька. – Вы слышали столько же, сколько и я.

– Саша надолго не приезжает, – авторитетно заметил Петя. – Обычно день-два – не больше.

– Нужно, чтобы он задержался до благотворительного бала, – заявила Строгова. – У меня как раз остались билеты.

– Ты же все раздала? – удивилась Тамара.

– Я сегодня еще взяла пару. На всякий случай. Прямо как чувствовала, что понадобится.

– Понадобится? – охнула Тамара. – Мы и те десять раздали только потому, что Лиза согласилась танцевать мазурку. А что бы мы делали, не встреться нам тот поручик?

– Как что? – удивилась Строгова. – Мы же собирались в офицерское собрание.

– Мы собирались? – убито переспросила Тамара. – Когда это мы собирались?

– Как это когда? – возмутилась Строгова. – Как раз перед тем, как к нам подошла Лиза и помогла с билетами. Вот я и подумала, что, если все так удачно получилось, мы с тобой сможем пристроить еще.

Как Тамара посмотрела на подругу! Никогда бы не подумала, что глаза тихой и скромной одноклассницы умеют метать молнии, да еще такие огромные. Руки Тамары сомкнулись на горловине мешочка, словно она представляла там чье-то горло. И это было отнюдь не горло офицера, который отказывался от чести посетить наш благотворительный вечер.

– Тамара, – грозно пророкотала Строгова, – это не моя прихоть. Если мы можем это сделать,