Интонация, с которой была произнесена эта фраза, однозначносвидетельствовала: владелец яхты знает, что говорит.

Смотрелся он очень эффектно: черная рубашка, заправленная вбелые шорты, мокасины мягкой кожи, ровный загар и пронзительно-голубыенемигающие глаза.

– Как вам мое суденышко?– Френч сделал широкий жест рукой.–Построили его пару лет назад для какого-то арабского шейха. В кают-компаниюэтот сумасшедший умудрился втиснуть камин, честное слово! Яхта обошлась ему вдвадцать миллионов, а через год он завел себе другую, ровно в два раза больше.

– Поразительно,– с наигранным благоговением произнес Рэй.Судьба впервые ввела его в мир яхтсменов, и особого восторга от знакомства онне испытывал.

– Спущена на воду в Италии.– Ладонью Френч любовно похлопалпо отделанному красным деревом фальшборту.

– Но почему вы не пристали к берегу?– поинтересовался Рэй.

– Я старый морской волк, если позволите. Присядем.– Хозяинуказал на два плетенных из ротанга кресла и, опускаясь, кивнул в сторону суши.–Отсюда можно видеть дома в Билокси, что меня лично не вдохновляет. Здесь, наборту, я в течение дня успеваю сделать больше, чем за неделю в офисе. К тому же«Фемида» служит отличным убежищем от супруги – наш бракоразводный процесс никакне закончится.

– Сочувствую.

– Лучшего судна в окрестностях нет. Жена считает, я егопродал, поэтому приходится держаться подальше от берега, чтобы адвокаты неубедили ее в обратном.

Стюард поставил на столик два высоких стакана с тем жезамысловатым вензелем. Рэй чуть пригубил, и внутренности его обожгло как огнем.Френч сделал большой глоток, чувственно облизнул губы.

– Ну что?

– Неплохо.– Рэй попытался вспомнить, когда в последний разощущал вкус водки, но не смог.

– На ужин Дики привез нам рыбу-меч. Годится?

– Превосходно.

– И свежих устриц.

– Университет я оканчивал в Тулейне, за три года съел их,наверное, тонну.

– Знаю, знаю,– сказал Френч, вытащил из нагрудного кармашкарадиотелефон и отдал кому-то краткие распоряжения относительно ужина.– ПомнитеХассела Мангрума?

– В университете он был на курс старше.

– Хассел удачно устроился на побережье. Асбест помог ему сколотитьизрядное состояние.

– Не слышал ничего о Хасселе лет двадцать.

– Вам повезло. На редкость неприятный тип, каким,подозреваю, был и в студенческие годы.

– Был, был. Откуда вам известно, что мы учились вместе?

– Исследования, Рэй, напряженные исследования.– Френч вновьотхлебнул из стакана.– Мы потратили кучу денег, чтобы познакомиться с судьейЭтли, его семьей, его предками, стилем работы, состоянием его финансов. Имейтев виду: ничего противозаконного, сбором информации занималось добропорядочноедетективное агентство. Вы разведены? Вики ушла к Носорогу?

Рэй кивнул. Ему хотелось сказать что-нибудь оскорбительное вадрес Родовски, хотелось выразить возмущение бесцеремонным вмешательствомФренча в его личную жизнь, но на какое-то время водка блокировала подаваемыемозгом сигналы.

– Нам известно многое, включая величину вашего нынешнегопрофессорского оклада. Подобные сведения в штате Виргиния считаются открытыми.

– Знаю.

– Приличный оклад, Рэй. Да и университет, где вы имеетечесть преподавать, один из лучших.

– Тоже верно.

– Прогулка по прошлому вашего брата оказалась настоящимприключением.

– Не сомневаюсь. Отец всегда относился к нему как кавантюристу.

– Мы внимательно изучили все вердикты, которые судья Этливыносил по делам о непредумышленном причинении смерти. Таких было немного, носуть ясна. Ваш отец последовательно защищал интересы маленького человека,обычного работяги. Он неукоснительно следовал букве закона, но мы знали также,что представители старой гвардии частенько подгоняют закон под собственноевидение справедливости. Ройбен Этли являл собой образец судьи. Ни одно изпринятых им решений не вызвало во мне чувства протеста.

– И поэтому вы остановили на нем свой выбор в деле Гибсона?

– Да. Когда мы поняли, что будет грамотнее обойтись без жюриприсяжных, стало ясно: процесс должен вести независимый советник. В нашемокруге трое судей; один приходился семейству Гибсона родственником, другой велтолько бракоразводные процессы, третий в свои восемьдесят четыре года просто невыходил из дому. На территории штата мы нашли трех кандидатов. К счастью, нашихс вами отцов, Рэй, связывала шестидесятилетняя дружба, еще со времен в ОлеМисс[23]. Виделись они в последние годы редко, но контакты поддерживали.

– И ваш до сих пор в строю?

– Куда там! Давно на пенсии. Перебрался во Флориду, целымиднями машет клюшкой для гольфа. Фирма принадлежит мне одному. Но отец сам ездилв Клэнтон, сидел у вас на крыльце, вел с судьей разговоры о Гражданской войне иНатане Бедфорде Форресте. Двое старых вояк даже выбрались в Шило.

– Судья возил меня туда раз пять,– улыбнулся Рэй.

– Давить на Ройбена Этли было невозможно, а любителейпошептать на ухо он просто выставлял за дверь.

– За такие вещи отец однажды отправил адвоката в камеру.Перед началом слушаний тот попытался склонить судью в свою пользу, а отец наполдня упрятал его в узилище.

– Фамилия его была Чедвик, если не ошибаюсь,– мимоходомзаметил Френч, и реплика на время лишила Рэя дара речи.– Словом, намтребовалось убедить судью в том, что проблема с «Райексом» не высосана изпальца. Мы знали: если дело его не заинтересует, значит, он откажется приехатьсюда.

– Отец ненавидел побережье.

– Совершенно верно. Но он твердо держался своих принципов.Ознакомившись с фактами, судья все-таки взял дело Гибсона в производство.

– А разве не Верховный суд поручает подобные деланезависимым советникам?– Сделав очередной глоток из стакана, Рэй уже не ощутилво рту жжения.

– Да, конечно.– Френч пожал плечами.– Однако есть варианты.Мне помогли друзья.

«В твоем мире,– подумал Рэй,– деньги решают все».