Стюард принес еще два запотевших бокала. Никто его об этомне просил, однако новую порцию оба собеседника приняли без возражений. Опустивстакан на столик, Френч вскочил.

– Хочу показать вам яхту.

Рэй выбрался из кресла.

Ужин был накрыт в кают-компании, где на переборках виселимореходные карты и недурная коллекция старых мушкетов. Узенький коридор отделялсе от камбуза, в котором суетился низкорослый вьетнамец. Обеденный столпредставлял собой овальную плиту из розового мрамора, весившую не менее тонны.Каким чудом, удивился Рэй, «Фемида» умудряется держаться на плаву?

Мужчины сидели друг против друга, разделенные стоявшим вцентре стола бронзовым канделябром. Ритмично, в такт волнам, покачивалисьогоньки свечей. Ужин начался с белого бургундского. После норвежской водкиблагородный напиток показался Рэю безвкусным. Френч же, смакуя каждый глоток,как истинный сноб, рассуждал о неповторимом аромате, что приобретало вино вдубовой бочке, о склоне горы в далекой Франции, на котором был собран урожай.

– За «Райекс»,– предложил он запоздавший тост и поднялбокал.

Рэй молча кивнул. Блистать красноречием он не собирался,пришло время слушать: одурманенный алкоголем Френч наверняка захочетвыговориться.

– «Райекс» спас меня, Рэй.

– В каком смысле?

– Во всех смыслах. Он спас мою душу. Я боготворю деньги, а«Райекс» сделал меня богатым.– Френч облизнул губы, прикрыл от наслажденияглаза.– Двадцать лет назад я совершил ошибку, не обратив ни малейшего вниманияна асбест. Его широко использовали при строительстве доков в Паскагуле, из-зачего у десятков тысяч рабочих возникли серьезные проблемы со здоровьем. А яупустил эту возможность. Я вел иски против врачей и страховых компаний, незамечая под носом золотой жилы. Готовы к устрицам?

– Да.

Френч нажал кнопку звонка, и через мгновение стюард подкатилк столу тележку с двумя огромными блюдами. Рэй добавил в соусник несколькокапель вина, хозяин же, забыв о еде, продолжал:

– А чуть позже вышла промашка с табаком. Коллеги единымфронтом начали тяжбы с табачными компаниями. У меня еще оставался шансзапрыгнуть на подножку, успеть, но помешал страх. Стыдно признаться, Рэй,однако от перспективы вступить в борьбу с гигантскими монополиями стало как-тоне по себе.

– Чего хотели от вас коллеги?– Рэй отправил в рот первуюустрицу.

– Миллион долларов на процессуальные издержки. Черт побери,к тому времени у меня уже был миллион!

– А общая сумма исков?

– Не поверите: более трехсот миллиардов. Скандал поднялсяжуткий. Производители табака на корню скупили всех адвокатов. Лил золотойдождь, а я прятался под зонтиком.– Вспыхнувшее в душе чувство острой жалости ксебе Френч смыл щедрым глотком вина.

– Отличные устрицы,– проговорил Рэй.

– Двадцать часов назад они лежали на морском дне.– Наполнивбокалы, хлебосольный хозяин склонился наконец над своей тарелкой.

– Что бы вы получили, расставшись с миллионом долларов?

– Два к одному.

– То есть два миллиона?

– Совершенно верно. Год спустя я все еще не мог оправитьсяот потери. Надо же, свалять такого дурака!

– А потом появился «Райекс».

– Ага.

– Как вы на него вышли?– Рэй знал, что пространный ответпозволит ему без помех заняться едой.

– Я находился на юридическом семинаре в Сент-Луисе в тосамое время, когда по всей стране адвокаты делали бешеные деньги на табаке иасбесте. В местном баре познакомился с коллегой из маленького городка. Его сынзанимался медициной в Колумбийском университете, изучал новые препараты, в томчисле и «Райекс». Данные исследований поражали: оказывается, «Райекс» превращалчеловеческую почку в сито. Но, поскольку пилюли только появились на рынке,потребитель ничего еще не знал. В Чикаго у меня имелся знакомый эксперт, он-тои отыскал через своего родственника Клита Гибсона. Мы заинтересовалисьстатистикой, провели множество опросов, и пожалуйста – на «Майер – Брэк»обрушилась лавина исков. Оставалось лишь заполучить вердикт суда.

– Почему вы решили не связываться с присяжными?

– Я очень люблю присяжных. Я пестую их, ублажаю всемивозможными способами, я покупаю их пачками. Беда лишь в одном: уж слишком онинепредсказуемы, а мне требовались железные гарантии. Да и суд должен был бытьскорым. О «Райексе» уже пошли слухи, юристы начали сбиваться в голодные стаи.Первый, кто добился бы в суде положительного вердикта, обеспечил бы себя на всюжизнь, понимаете? Особенно если слушать дело на Юге, где-нибудь в Билокси.«Майер – Брэк» – компания швейцарская, и…

– Знаю, я читал архивы.

– Все?

– Да, вчера в Хэнкоке.

– Европейцев наша система судопроизводства доводит доисступления.

– Вот как?

– В хорошем смысле. Она вынуждает их быть честными. СтарушкаЕвропа и представить себе не может, чтобы какое-то ее снадобье покалечилочеловека. Но когда речь идет о миллиардах долларов, сантименты отходят всторону.

– Производитель знал о губительных свойствах «Райекса»?

Френч запил проглоченную устрицу бокалом вина, поднес кгубам салфетку.

– И довольно давно. Но пилюли настолько эффективно снижалиуровень холестерина, что «Майер – Брэк» без колебаний выбросила их на рынок.Несколько лет о побочном воздействии никто не слышал. Потом взорвалась бомба.Что такое нефрон, вам известно? Знаете, как работают почки?

– Ради всего святого – нет.

– Внутри каждой почки находится примерно миллион крошечныхфильтров, медики называют их нефронами. Так вот, синтетический компонент«Райекса» медленно растворял стенки фильтров. Умирают от этого далеко не все –Гибсону просто не повезло,– но последствия для организма необратимы. Почка –настоящее чудо природы, во многих случаях она способна сама себявосстанавливать – только не после пяти лет употребления «Райекса».

– Когда «Майер – Брэк» поняла, что возникли серьезныепроблемы?