Папочка говорит: «Он не из нашего круга, он — Целлулоидныйворотник[94]», — а Ади говорит: «Он из моего круга, и не важно, какой у неговоротник», — и папочка сердится.

Все постоянно ссорились. Папочка злился на Ади, Ади — нанего. Ханни и Мария злились на Ади. Потому что она завела себе красивогобойфренда, старшего по возрасту и недостойного по статусу. Близняшек вся этазлоба пугала. Либбит — тоже. Няня Мельда заявляла вновь и вновь, что если бы неТесси и Ло-Ло, она давно уехала бы к своим родственникам в Джексонвиль.

Элизабет всё это рисовала, поэтому я видел.

«Паровой котёл» в конце концов взорвался. Ади и Неподходящийей молодой человек убежали в Атланту, где Эмери обещали работу у конкурента.Папочка пришёл в ярость. Большие злюки, вернувшиеся на уик-энд из школыБрейдена, слышали, как он говорил кому-то по телефону, что прикажет привезтиЭмери Полсона сюда и выпорет кнутом так, что у того не останется и клочка целойкожи. Он выпорет их обоих!

Но потом отец передумал: «Нет, клянусь Богом. Оставим всёкак есть. Она сама заварила кашу. Пусть теперь и расхлёбывает».

После этого налетел ураган «Элис».

Либбит почувствовала его приближение. Почувствовала, какподнимается ветер и несёт облака, чёрные, как смерть. А уж сам ураган(проливной дождь, грохочущие, как грузовой поезд, удары волн) очень напугал её,словно она звала собаку, а прибежал волк.

Когда ветер стих, выглянуло солнце, и всё стало хорошо. Дажелучше, чем хорошо, потому что после ухода «Элис» про Ади и Неподходящего еймолодого человека на время забыли. Элизабет даже слышала, как папочка что-тонапевал себе под нос, когда вместе с мистером Шэннингтоном очищал двор отпринесённого ураганом мусора. Папочка сидел за рулём маленького трактора, амистер Шэннингтон складывал в тележку пальмовые листья и ветки. Кукла шептала,муза пела свою песню.

Элизабет послушала, и в тот самый день нарисовала место уВедьминой скалы, где, по словам Новин, и находился клад, откопанный ураганом.

Либбит просит папочку пойти и взглянуть, просит его проситего просит его. Папочка говорит: «НЕТ», папочка говорит, что он очень устал,что у него болит всё тело после уборки двора.

Няня Мельда говорит: «Вода поможет снять усталость, мистерИстлейк».

Няня Мельда говорит: «Я соберу корзинку для пикника иприведу девочек».

И потом няня Мельда говорит: «Вы же знаете, какая онатеперь. Если говорит, что там что-то есть, возможно…»

Вот они и идут по берегу к Ведьминой скале… папуля вкупальном костюме, в который с трудом влез, и Элизабет, и близняшки, и няняМельда. Ханна и Мария уже вернулись в школу, а Ади… о ней лучше не вспоминать.Ади В НЕМИЛОСТИ. Няня Мельда несёт красную корзинку для пикника. В ней ленч,шляпки от солнца для девочек, рисовальные принадлежности Элизабет, подводныйпистолет папочки и несколько гарпунов.

Папочка надевает ласты, заходит в воду по колено и говорит:«Холодно! Хочется, чтобы поиски не заняли много времени, Либбит. Скажи мне, гдележит этот сказочный клад».

Либбит отвечает: «Скажу, но ты обещаешь, что я смогу взятьфарфоровую куклу?»

Папочка говорит: «Любая кукла — твоя. Ты заслужила награду».

Муза увидела клад, девочка его нарисовала. Их будущееопределилось.

Спустя два вечера я впервые нарисовал этот корабль.

Сначала назвал картину «Девочка и корабль», потом — «Девочкаи корабль № 1». Именно корабельный цикл, а не история с Кэнди Брауном, побудилменя выставлять свои работы. Если Наннуцци хотел организовать выставку, я уженичего не имел против. И не потому, что гнался за, как говорил Шекспир, «дутойславой» (в этом меня просветил Уайрман). Просто признал правоту Элизабет: неследовало накапливать законченные полотна на Дьюма-Ки.

Картины с кораблём были хороши. Может, превосходны. Такое уменя возникало ощущение, когда я заканчивал каждую. Но при этом от них веяломогущественным злом. Думаю, я это знал с самой первой картины, которую написалв канун дня святого Валентина. В последнюю ночь жизни Тины Гарибальди.

Кошмаром я бы этот сон называть не стал, но он был такимярким и живым, что мне не под силу описать его словами, хотя что-то удалосьперенести на холст. Не всё, но что-то. Может, и многое. На небе полыхал закат.В этом сне и во всех последующих на небе полыхал закат. Красный цвет заливалзападный горизонт, поднимался до небес, где переходил в оранжевый, а потом, чтостранно, в зелёный. В Заливе парил полный штиль, лишь в редких местах гладьводы вспучивали маленькие волны, напоминая капельки пота. В отражённомсолнечном свете Залив выглядел, как гигантская глазница, заполненная кровью.

На этом огненном фоне чернел силуэт древнего трёхмачтовогопарусника. Прогнившие паруса корабля обвисли, красный свет прорывался сквозьдыры и разрывы. Живых на борту не было. Чтобы это понять, хватало одноговзгляда. Не покидало ощущение, что корабль таит в себе угрозу, словно тампоселилась какая-то болезнь, убившая команду и оставившая только гниющий трупиз дерева, парусины и пеньки. Я помню, как подумал, что чайка или пеликан, еслиим доведётся пролететь над кораблём, упадут на палубу с дымящимися перьями.

Не более сорока ярдов разделяли парусник и маленькуювёсельную лодку. В ней сидела девочка, спиной ко мне. С красно-рыжими волосами,но волосы были искусственными: у живой девочки таких спутанных волос быть немогло. Кто эта девочка, я мог определить по платью. В крестиках-ноликах ипечатных буквах, образующих слова: «Я ВЫИГРЫВАЮ, ТЫ ВЫИГРЫВАЕШЬ». Илзе носилатакое платье в четыре или пять лет… примерно столько же было и близняшкам насемейном портрете, который я видел на лестничной площадке второго этажа в «ЕlPalacio de Asesinos».

Я пытался закричать, предупредить её, что нельзяприближаться к древнему паруснику. Не мог. Ничего не мог. В любом случаезначения, похоже, это не имело. Девочка просто сидела в маленькой лодочке,которая чуть покачивалась на едва заметных красных волнах, смотрела на корабль,одетая в разрисованное крестиками-ноликами платье Илзе.

Я упал с кровати на травмированный бок. Закричал от боли иперекатился на спину, слушая доносящийся снаружи шум волн и шуршание ракушекпод домом. Они подсказали, где я нахожусь, но покоя не принесли. «Я выигрываю,— говорили они. — Я выигрываю, ты выигрываешь. Ты выигрываешь. Я выигрываю.Пистолет — я выигрываю. Фрукт — ты выигрываешь. Я выигрываю, ты выигрываешь».