— По идее, тебе даже не обязательно смотреть, каквыскакивают эти выигрышные номера, амиго. Если ты закроешь глаза, то услышишь,как выкатываются шары: шурш, шурш и шурш. Некоторым людям везёт. Раз — и вдамки! — Он цокнул языком. Звук в кабине маленького седана прозвучал очень ужгромко.

— Когда Эс исполнилось три года, Джулия начала подрабатыватьв организации «Ярмарка вакансий, решения для иммигрантов», расположенной вцентральной части Омахи. Она помогала испаноязычным, как с грин-картой, так ибез неё, найти работу и показывала нелегальным иммигрантам, которые хотелиполучить гражданство, правильную дорогу. Организация была маленькая, своюдеятельность особо не афишировала, но приносила куда больше практическойпользы, чем все эти марши и размахивание плакатами. По скромному мнению Уайрмана.

Он прижал руки к глазам и шумно, со всхлипом, вдохнул. Потомего ладони грохнулись на папку.

— Когда это случилось, я находился в Канзас-Сити. Уехал поделам. Джулия с понедельника по четверг до обеда работала. Эс ходила в детскийсадик. Хороший детский садик. Я мог бы подать в суд и разорить их, моготправить хозяйку на паперть, но я этого не сделал. Потому что даже в горепонимал: случившееся с Эсмеральдой могло случиться с любым ребёнком. Это всеголишь лотерея, entiendes? Однажды наша фирма подала в суд накомпанию-изготовителя жалюзи (я в этом процессе не участвовал). Младенец,лежащий в колыбельке, каким-то образом ухватился за шнур, которым эти жалюзиподнимались, сунул его в рот и задохнулся. Родители выиграли дело, и имзаплатили, но ребёнок умер, и, если бы не шнур, причина была бы другой.Игрушечный автомобиль, идентификационная бирка с собачьего ошейника. Стеклянныйшарик. — Уайрман пожал плечами. — Как с Эсмеральдой. Играя, она засунула в ротстеклянный шарик, он попал в горло, и моя дочь задохнулась.

— Господи, Уайрман! Это ужасно!

— Она была ещё жива, когда её привезли в больницу. Женщинаиз детского садика позвонила на работу и мне, и Джулии. Она что-то лепетала.Как безумная. Джулия выскочила из своей «Ярмарки», прыгнула в автомобиль,помчалась как оглашенная. За три квартала до больницы столкнулась с грузовикомдепартамента общественных работ Омахи. Погибла мгновенно. Наша дочь умерладвадцатью минутами раньше. Медальон с Девой Марией, который я тебе давал… этомедальон Джулии.

Он замолчал, и тишина окутала салон. Я не стал её нарушать.Да и что я мог сказать, выслушав такую историю? Какое-то время спустя Уайрманпродолжил:

— Это всего лишь другой вариант «Пауэрбола». Пять чисел плюссамое важное бонусное число. Тик, тик, тик, тик, тик. И наконец, так, дляровного счёта. Думал ли я, что такое может случиться со мной? Нет, мучачо,никогда, даже в самом кошмарном сне, и Бог наказывает нас за то, что мы неможем себе представить. Мои мать с отцом умоляли меня обратиться к психотерапевту,и через какое-то время (восемь месяцев после похорон) я действительно к немупошёл. Я устал плыть по жизни, как воздушный шар, подвешенный в трёх футах надмоей головой.

— Мне это чувство знакомо, — вставил я.

— Я знаю, что знакомо. Мы спускались в ад в разные смены, тыи я. И, как я понимаю, поднялись обратно, хотя мои каблуки ещё дымятся. Какнасчёт твоих?

— Да.

— Психотерапевт… милый человек, но я не смог с ним говорить.С ним я бормотал что-то нечленораздельное. С ним я начинал улыбаться во весьрот. Каждое мгновение ожидал, что роскошная деваха в купальнике вынесет мнебольшой картонный чек, а зрители увидят его и захлопают. И в конечном итоге чекя действительно получил. Когда мы поженились, я оформил совместную страховку.Когда появилась Эс, внёс в полис и её. Так что я действительно выиграл влотерею. Особенно если добавить компенсацию, которую выплатили Джулии послеинцидента на автомобильной стоянке супермаркета. И теперь мы подходим вот кэтому. — Уайрман поднял тонкую серую папку. — Мысль о самоубийстве появилась истановилась всё более привлекательной. Главным образом потому, что Джулия иЭс-меральда могли быть где-то там, но всё-таки неподалёку, ожидая, когда я кним присоединюсь… но они не могли ждать вечно. Я не религиозный человек, но,думаю, нельзя категорично отметать существование жизни после смерти… пустьпотом мы и не останемся такими, как… ты понимаешь. Как сейчас. Но разумеется… —холодная улыбка тронула уголки его губ, — …прежде всего сказалась депрессия. Уменя в сейфе был пистолет. Калибра ноль двадцать два дюйма. Я купил его длязащиты семьи после рождения Эсмеральды. Как-то вечером я сидел за обеденнымстолом и… я уверен, эту часть истории ты знаешь, мучачо.

Я поднял руку, неопределённо взмахнул. Как бы говоря:«Может, si, может, нет».

— Я сидел за обеденным столом в пустом доме. На столе стоялаваза с фруктами, появившаяся благодаря любезности женщины, которая прибираласьв доме и покупала продукты. Я положил пистолет на стол, потом закрыл глаза. Дваили три раза повернул вазу вокруг оси. Сказал себе, что если возьму яблоко, топоднесу пистолет к виску и покончу с собой. Если же возьму апельсин… тогдазаберу лотерейные выигрыши и поеду в «Диснейуолд».

— Ты слышал холодильник, — вставил я.

— Совершенно верно, — он не удивился, — я слышалхолодильник… и гудение компрессора, и щёлканье морозильного агрегата. Япротянул руку и взял яблоко.

— Ты жульничал? Уайрман улыбнулся.

— Хороший вопрос. Если ты спрашиваешь, подглядывал ли я,ответ — нет. Если тебя интересует, запомнил ли я местоположение фруктов в вазе…— Он пожал плечами. — Quien sabe?[100] В любом случае я взял яблоко. На всех насгрех Адама. Я не стал надкусывать его или нюхать. Определил на ощупь. Поэтому,не открывая глаз (и не давая себе возможности подумать, что творю), я поднялпистолет и поднёс к виску. — Он продемонстрировал всё это рукой, которой у менябольше не было, оттопырил большой палец, а указательный приставил к маленькомукруглому шраму, который обычно скрывали его длинные седеющие волосы. —Последней мелькнула мысль: «По крайней мере мне больше не придётся слушатьхолодильник или доставать из него ещё один кусок картофельной запеканки».Никакого грохота я не помню. Тем не менее весь мир исчез в белом, и на томзакончилась прошлая жизнь Уайрмана. А теперь… хочешь послушать о галлюцинациях?

— Да, пожалуйста.

— Охота сравнить со своими?

— Да. — И тут у меня возник вопрос. Возможно, один из самыхважных: — Уайрман, у тебя были эти телепатические откровения… странные видения…как их ни назови… до того как ты приехал на Дьюма-Ки? — Я думал о собаке МоникиГолдстайн, Гендальфе, о том, как вроде бы задушил его отсутствующей рукой.

— Да, два или три раза, — ответил Уайрман. — Со временем я,возможно, расскажу тебе об этом, Эдгар, но мне не хочется очень уж задерживатьДжека у мисс Истлейк. Помимо всего прочего, она наверняка беспокоится из-за меня.Она такая милая.