С такого расстояния я не могла видеть темные круги у него под глазами или усталость во взгляде, но я знала, что они, скорее всего, были, так как я заметила признаки этой усталости в своем последнем видении. И все же Сирен был мощнее, чем раньше, и сидел в седле прямо, как мачта. Вся неуверенность, которая когда-то давила на него, казалось, исчезла. На его лице была ухмылка, которую так и хотелось стереть, но мне удалось сохранить самообладание.

– Спасибо, что согласился встретиться со мной, – сказала я.

Он наклонил голову в легком кивке.

– Признаюсь, мне было любопытно услышать, что ты хотела мне сказать. Вы должны знать, что я не собираюсь сдаваться. После того, что ты сделала со мной, я должен убить тебя на месте.

Мой взгляд метнулся назад, к Талину, но мы были достаточно далеко друг от друга, чтобы он мог услышать угрозу.

– Без моей крови тебя бы здесь вообще не было.

Его губы изогнулись в улыбке.

– Ты не можешь приписывать себе в заслуги само мое существование, Нора.

– Нет, только его продление. – Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Я прибыла не для того, чтобы обмениваться с тобой колкостями, Сирен. Я хочу, чтобы ты освободил варинийцев. У тебя достаточно кровавых камней для твоей армии. Отпусти их.

Он рассмеялся.

– И что я получу взамен? Королева Талия откажется от своей претензии на корону? Мы оба знаем, что этого не произойдет. Тебе нечего предложить.

– У меня есть я сама.

– Ты мне больше не нужна, – сказал он, хотя что-то в выражении его лица изменилось.

– Владение кровавыми камнями ослабляет тебя. Я увидела это в видениях. – Раньше я не была полностью уверена в этом, но его сузившиеся глаза подтвердили мои подозрения. – Тебе нужно больше моей крови.

– И ты предлагаешь мне ее?

Это была та часть, которую я утаила от Талина. Но если бы, отдав немного больше своей крови Сирену, я освободила родителей, это стоило риска. Если я не могла полностью предотвратить войну, то, по крайней мере, могла убедиться, что варинийцы в безопасности. Я подумывала попросить у Сирена немного его крови в обмен, но я не хотела предупреждать его о том факте, что мы знали, как разорвать кровную связь. Кроме того, если бы план, который мы с Зейди придумали, сработал, она бы нам и не понадобилась.

– В обмен на варинийцев – всех варинийцев – да.

– Должен сказать, я удивлен, что ты так предана этим людям. Они не очень-то тепло о тебе отзываются.

Мне было ненавистно, что эти слова задели меня, но еще больше я ненавидела себя – за то, что до этого усомнилась в своей собственной преданности им. Разговор с Блейз и осознание того, что остальные варинийцы в Старом Замке помогли мне понять: если многие из них отвернулись от меня, это не значит, что я должна сделать то же самое в ответ. В конце концов, я руководствуюсь по жизни собственным выбором, и я решила следовать тому же компасу, который привел меня к этому моменту.

– Ты из тех, кто говорит о верности, Сирен. Что бы сказали о тебе твои солдаты, если бы ты убрал кровавые камни?

Он сухо рассмеялся.

– Вот в чем разница между нами, Нора. Меня не волнует, что они думают.

Я хотела верить, что это был блеф. Воспоминание о сне противоречило его словам. Но тогда он был ребенком. Я должна не забывать, что прошедшие с тех пор годы исказили его.

– Неужели я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить эту войну? Никакого перемирия, на которое ты согласился бы?

Он смотрел на меня едва ли не с жалостью.

– Это было неизбежно, Нора. Талия всегда собиралась попытаться претендовать на трон во имя своих детей, и я никогда не собирался позволять этому случиться.

– Даже если ты незаконный наследник? Тебе еще не исполнился двадцать один год, и ты знаешь, как работает передача трона в Иларии. Твоя младшая сестра – наследница твоего отца.

– Ах да, принцесса Зои. Как поживает маленькое отродье?

– Ей четыре года. Ты не можешь гневаться на ребенка.

Он перебросил волосы через плечо.

– Мой отец был бы все еще жив, если бы не этот ребенок и ее коварная мать. – Он смотрел мимо меня, туда, где ждали Талин и другие солдаты. – Я вижу, что мой брат не изменился. Все еще высматривает тебя, как ястреб.

– Ему не пришлось бы этого делать, если бы тебе можно было доверять.

Он приподнял бровь.

– Но ведь я вел себя благородно?

Сегодня, с горечью подумала я. В его отношении ко мне в Новом Замке не было ничего благородного.

– Так вот каковы ваши условия? Твоя кровь в обмен на варинийцев? – Его тон был беззаботным, но если он обдумывал сделку, то, должно быть, нуждался в моей крови даже больше, чем я предполагала.

Я кивнула.

– Да.

– И как мы осуществим этот предлагаемый обмен?

– Завтра, в том же месте, в то же время. – Я глубоко вздохнула, надеясь, что Сирен не заметит пота, стекающего с моего лба. – Ты сможешь порезать мне руку и собрать одну чашу крови.

– В обмен на всех варинийцев? Вряд ли это похоже на честную сделку.

«Честная сделка» – это не те слова, которыми Сирен имел право разбрасываться.

– Если ты так увлечен этой войной и так уверен, что выиграешь ее, то еще одна чаша крови – это все, что тебе нужно.

Что-то блеснуло в его глазах, и у меня возникло ужасное чувство, что у него есть козыри в рукаве, которые я не могла предвидеть.

– Прекрасно, – выдавил он. – Я соглашусь на ваши условия. Завтра, в то же время, в том же месте. Как только сделка будет завершена, перемирие отменяется. К концу этой недели судьба Иларии будет решена.

Я кивнула.

– Отлично. Я передам условия Талии.

Он начал поворачиваться, а затем снова натянул поводья.

– Еще одна вещь, Нора. Мне нужно знать, работает ли это в обоих направлениях.

Я прищурила глаза.

– О чем ты?

– Можешь ли ты видеть мои воспоминания в своих снах или я один обладаю такой честью?

От его слов у меня кровь застыла в жилах.

– Что?

– Маленькая Нора, корчащаяся в агонии от раны на своей щеке. – Он коснулся своего лица там, где был мой шрам. – Когда твоя мать ругает тебя за проступки твоей сестры. Ты так сильно хочешь, чтобы тебя любили, Нора, и это всегда будет твоей самой большой слабостью.

Сирен ущемлял меня много раз раньше: прикасался ко мне без разрешения, запирал меня, крал мою кровь. Но почему-то это было в сто раз хуже.

– Держись подальше от моей головы, Сирен.