– Да, это чудесная квартира для Нью-Йорка. Нополучить так мало за такие деньги… Знаешь, твоя сестра и Кайл платят тысячучетыреста в месяц за квартиру с двумя местами для парковки, центральнымкондиционером, у них три спальни, две ванные комнаты, выложенные мрамором, а накухне – посудомоечная и стиральная машины последней модели. – Он перечислялтак, словно делал открытие. За две двести восемьдесят можно снять домик напобережье в Лос-Анджелесе, трехкомнатную квартиру на тенистой аллее в Чикаго,апартаменты с четырьмя спальнями в Майами или замок с подъемным мостом вКливленде. Это всем известно.

– Места для парковки, площадка для гольфа,гимнастический зал и бассейн, – дополнила я, – да, я знаю. Но все равно эточудесная квартира. Уверена, нам здесь будет очень хорошо.

Папа обнял меня.

– Я тоже так думаю. Если только ты не будешьслишком занята, чтобы оценить это, – сказал он шутливо и снял с плеча сумку,которую носил целый день. Я думала, что у него там спортивная форма длятенниса, но он достал оттуда коричневую шкатулку, крышку которой украшалаброская надпись «Выпуск ограничен». Скраббл. Коллекционный набор с вращающейсяподставкой. У доски были маленькие бортики, чтобы буквы не соскальзывали. Мывместе любовались таким набором в специализированном магазине вот уже летдесять, но купить не решались: не было подходящего случая.

– Ох, папа, ну зачем ты! – Я знала, что доскастоит больше двухсот долларов. – Я так рада!

– Ну и на здоровье. – Он снова обнял меня. –Твоему старику за тобой не угнаться. Помню, было время, когда я тебе специальноподдавался, иначе ты бродила по дому и дулась на меня целый вечер. А сейчас!Сейчас, если б я даже и захотел тебя одолеть, мои старые мозги для этого уже негодятся. Хотеть-то я, может, и хочу, – добавил он.

Я собиралась ответить, что это все благодарямоему учителю, но тут вошел Алекс. Вид у него был невеселый.

– Что случилось? – спросила я, как только онзашаркал у порога кроссовками.

– Да ничего, – солгал он, указывая глазами наотца. Его взгляд говорил: «Подожди секунду». – Вот, принес коробку.

– Я тоже пойду за коробками, – сказал отец,направляясь к двери, – может, у мистера Фишера есть тележка. Тогда мы поднимемвсе сразу. Сейчас вернусь.

Я посмотрела на Алекса; мы подождали, пока запапой не закрылись двери лифта.

– В общем, я только что говорил с Лили, –медленно произнес он.

– Она на меня больше не сердится? Она всюнеделю была сама не своя.

– Да нет, с этим все в порядке.

– Тогда что же?

– В общем, она была не дома.

– А где она была? У какого-нибудь парня? Ииз-за этого она не явилась на собственное новоселье? – Я рывком открыла окно,чтобы немного проветрить квартиру: в ней чувствовался сильный запах свежейкраски.

– Да нет, дело в том, что, когда я позвонил ейна сотовый, она была в полицейском участке. – Он смотрел на свои ботинки.

– Где?! С ней все в порядке? Боже ты мой! Еечто, ограбили? Или изнасиловали? Я еду за ней.

– Энди, с ней все нормально. Просто ееарестовали, – Он произнес это мягко – так, словно разговаривал с родителямиодного из своих учеников и ему было неприятно расстраивать их известием, чторебенок оставлен на второй год.

– Арестовали? Ее арестовали? – Я пыталасьсохранять спокойствие и даже не заметила, что перешла на крик. В дверяхпоявился папа, он тянул за собой огромную тележку, которая грозила опрокинутьсяпод весом беспорядочно наваленных коробок.

– Кого это арестовали? – спросил он небрежно.

Я судорожно напрягла мозги, но Алекс нашелсяраньше, чем я успела что-нибудь придумать.

– А, это я рассказывал Энди, как одну девчонкуиз группы «Ти-эл-си» арестовали за распространение наркотиков. А с виду вполнеприличная девушка…

Отец кивнул, почти не слушая и, возможно, вглубине души удивляясь, с чего это мы с Алексом так заинтересовалисьрэп-звездульками.

– Думаю, твоя кровать здесь поместится, толькоесли поставить ее изголовьем к дальней стене, – крикнул он из моей новойспальни. – Пойду-ка я взгляну, как они там с ней управляются. Не понимаю, чегоони так копаются.

Как только дверь квартиры захлопнулась, ябросилась к Алексу.

– Ну! Рассказывай! Что случилось?

– Энди, да не кричи ты так громко. Ничегоужасного. Скорее даже забавно. – Он прищурился, ухмыльнулся и на какое-томгновение стал похож на Эдуардо. Брр!…

– Алекс Файнеман, будет лучше, если выперестанете кривляться и сию минуту скажете мне, что случилось с моей лучшейподругой.

– Ладно, ладно, не сердись. – Все это явнодоставляло ему удовольствие. – Прошлым вечером она гуляла с молодым человеком,Парнем с Колечком в Языке. Ты его знаешь?

Я уставилась на него.

– Короче говоря, они поужинали, и Парень сКолечком пошел проводить ее до дому, а ей пришла в голову забавная идеяпокрасоваться перед ним – прямо на улице, напротив ресторана. «Маленькийстриптиз», – сказала она. Просто чтобы он оценил.

Я представила себе, как Лили берет в рот своюобычную послеобеденную мятную пастилку и выходит на улицу, а потом задираетблузку перед парнем, который заплатил за то, чтобы ему в язык продели кольцо.Боже.

– Нет, она не могла…

Алекс мрачно кивнул, хотя сам едва удерживалсяот смеха.

– И ты говоришь, что Лили арестовали за то,что она показала голую грудь? Да это курам на смех. Это Нью-Йорк, я тут каждыйдень вижу женщин, которые ходят практически без верха – и это на работе! – Яснова не выдержала и перешла на крик.

– Зад. – Он не решался поднять глаза; щеки унего были пунцовые – не то от смущения, не то от душившего его смеха.

– Что?

– Не грудь. Зад. Нижнюю часть тела. Всюцеликом. Спереди и сзади. – И, не в силах больше сдерживаться, Алекс расплылсяв широченной ухмылке. Он так развеселился, что я подумала, он вот-вотописается.

– Скажи, что это неправда, – простонала я. Какже Лили чувствует себя после всего этого? – И что, это увидели копы и ее за этоарестовали?

– Нет, это случайно увидели двое маленькихдетишек и сказали об этом своей маме.

– О Господи…