Глубины моего сна пронзила яростная трельсотового телефона, и я, даже еще не покинув их, заволновалась: а не она ли это?После того как я с космической скоростью и более или менее твердо установила,кто такая «она», где я нахожусь и какой сегодня день, пришло осознание того,что звонок в восемь утра в субботу не предвещает ничего доброго. В такой часникто из друзей не стал бы меня будить; да и родители, несколько лет встречая глухоесопротивление с моей стороны, нехотя примирились с тем, что до полудня их дочьна звонки не отвечает.

Примерно семь секунд я размышляла над этим инад тем, какой бы могла быть причина, по которой мне необязательно было быотвечать на этот телефонный звонок, – но в памяти еще были свежи доводы Эмили,и я вытащила-таки руку из-под теплого одеяла. Я успела поднести к уху телефондо того, как звонивший нажал отбой.

– Алло? – Я осталась довольна тем, какпрозвучал мой голос – бодро, вполне отчетливо; можно было подумать, чтопоследние несколько часов я провела достаточно деятельно, а не дрыхла беззадних ног, – такой глубокий и тяжелый сон наверняка свидетельствовал о том,что у меня проблемы со здоровьем.

– Доброе утро, малышка. Хорошо, что тыпроснулась. Хотел сказать, что я сейчас на Третьей авеню, в районе Шестидесятыхулиц, так что минут через десять подъеду, идет? – зарокотал в трубке голосотца. Я же переезжаю! Я же сегодня переезжаю! Я совсем забыла, что папа обещалмне помочь упаковать вещи и перевезти их на новую квартиру, которую мы сняли сЛили. Мы перевезем коробки с одеждой, дисками, фотографиями, пока настоящиегрузчики будут сражаться с моей гигантской кроватью.

– А, привет, папочка, – промямлила я, уже непытаясь изображать бодрячка, – я думала, это она.

– Нет уж, сегодня обойдемся без нее. Лучшескажи, где мне припарковаться. Там есть какой-нибудь гараж?

– Да, как раз под моим домом, с выездом наТретью авеню. Назовешь им номер моей квартиры, и они дадут тебе скидку. Ладно,пап, пойду одеваться.

– Да, малышка. Надеюсь, ты сегодня настроенапоработать.

Я рухнула на подушки и взвесила свои шансы ещенемного поспать. Они были достаточно призрачными, если учесть, что папаспециально приехал из Коннектикута для того, чтобы помочь мне переселиться. Тутпривычно заверещал будильник. Ага! Так я, значит, еще вчера помнила, что мнесегодня переезжать. Это подтверждало, что я еще не совсем свихнулась. Что ж,все-таки утешение.

Вылезать из постели было, пожалуй, дажетяжелее, чем в будни, хотя тогда мне приходилось это делать на несколько часовраньше. Тело бунтовало и всячески старалось напомнить о необходимости восполнитьпресловутый «дефицит сна» (знаем из курса психологии), но я рывком подняла егос постели. Рядом с кроватью лежала кое-какая одежка – единственное, кроме моейзубной щетки, что еще оставалось неупакованным. Я натянула синие спортивныештаны, трикотажный свитер с капюшоном и сунула ноги в замызганные серыетапочки, объехавшие со мной полсвета. Только я все это проделала, как снизу, отвхода, позвонили.

– Да, пап, я тебя сейчас впущу, подождисекунду.

Через пару минут в дверь постучали, и вместоотца на пороге появился взъерошенный Алекс. Выглядел он отлично, как и всегда;на нем были приспущенные на бедрах выбеленные джинсы и облегающий серый свитер.Он был в очках в тонкой оправе, которые носил, только когда глаза слишкомуставали от линз (сегодня они у него были прямо-таки красные); волосы торчали вразные стороны. Мы не виделись с прошлого воскресенья, когда после полуднявыпили по чашке кофе. Мы хотели провести вместе весь день и всю ночь, ноМиранде срочно потребовалось, чтобы кто-нибудь посидел с Кэссиди, пока онаповела к доктору Каролину, и я оказалась первой, кто ей подвернулся. Когда ядобралась до дома, было уже слишком поздно, а ему уже порядком надоелоприходить только ради того, чтобы посмотреть на меня, и я его вполне понимала.Он хотел остаться на эту ночь, но я стеснялась родителей. Хотя все, кому былодо этого дело, знали, что мы с Алексом спим вместе, демонстрировать это вовсене стоило. Поэтому не очень хорошо, что он оказался здесь, когда отец могприехать с минуты на минуту.

– Привет, детка. Я подумал, вдруг вампонадобится помощь? – В руках у него был пакет, в котором – я знала – были моилюбимые соленые бейгели и кофе. – Твоего отца еще нет? Я и ему принес кофе.

– А я думала, у тебя сегодня репетиторство, –сказала я. В этот момент из своей спальни вышла Шанти; на ней был черныйбрючный костюм. Проходя мимо нас, она кивнула, пробормотала что-то насчет«много работы» и тут же ушла. Мы с ней мало разговаривали; интересно, понимаетли она, что сегодня я от них уезжаю.

– Ну да, должно было быть репетиторство, но япозвонил родителям этих девочек, и они сказали, что вполне можно перенести назавтра. Так что я в твоем полном распоряжении.

– Энди! Алекс! – На пороге стоял отец; он таклучезарно нам улыбался, словно не мог представить себе лучшей картины.

Я быстренько прикинула, что по пакетусвежекупленной еды и по ботинкам Алекса отец поймет, что тот пришел всего паруминут назад. Да и дверь мы не закрывали. Ну и жизнь у меня!

– Энди сказала, ты сегодня не придешь. – Отецпоставил на стол в гостиной пакет, в котором были, по всей видимости, бейгели(конечно, соленые) и кофе. Он явно избегал встречаться с нами взглядом. – Тытолько пришел или уже уходишь?

Я улыбнулась и взглянула на Алекса; я боялась,что он уже начал жалеть, что сегодня поднялся из-за меня так рано.

– Я только пришел, доктор Сакс, – бодроответил Алекс, – я перенес репетиторство, думал, вдруг вам понадобитсяпомощник.

– Это хорошо. Это очень кстати. Вот, угощайся,тут бейгели. Жаль, я не купил еще один кофе, я не знал, что ты тут окажешься. –Меня тронуло, что отец был неподдельно расстроен. Ему не слишком-то нравилось,что его маленькая дочка спит с парнем, который ей не муж, но он изо всех силстарался этого не показывать.

– Ничего, доктор Сакс. Я тут тоже кое-чтопринес. На всех хватит, еще и останется. – И вот мой папа и мой парень без тенисмущения сели рядышком на полу в гостиной и разделили утреннюю трапезу.