Я тяжело вздохнула. Курточка и впрямь быласмешная, и щенок выглядел в ней очень забавно.

– Не тряси собаку, а то описается. Ивообще, раздевайте его, гулять поведу.

– Не-а, – затрясла головойЛиза, – я сама хочу.

– Зачем раздевать-то? – встрялАндрей. – Сыро там, пущай в пальте идет.

– В пальто, – безнадежно сказалая, – это слово по падежам не изменяется.

– Ладно, – согласился он, – впальто так в пальто, вам виднее. А на шею надо ошейник нацепить, светящийся.Зря, что ли, бабки тратили.

– Я сама хочу пойти, – ныла Лиза.

– Там темно, – отрезала я.

– А мы с Андрюшей!

Но мне не хотелось, чтобы девочка выходила такпоздно во двор.

– Лучше сделай к ужину салат «СлезыНаполеона».

– Тебе понравилось! – обрадоваласьЛиза и кинулась к холодильнику.

Я вытащила щенка в прихожую. Выглядел онсловно цирковая обезьянка. Толстенькое тельце было упаковано в блестящуюкурточку, лапки засунуты в ботиночки, на голове – кепочка. Песику было страшнонеудобно в обуви, он высоко поднимал лапы, а потом с опаской опускал их на пол.К тому же подметки скользили на паркете, и бедняга пару раз упал, больностукнувшись мордочкой. Я пристегнула роскошный поводок из крокодиловой кожи ипотянула упирающегося Рамика гулять.

Вообще четвероногие обожают прогулки. Многиевладельцы специально кормят своих пуделей и болонок после того, как те вернутсядомой. Голодная собака лучше слушается хозяина и охотнее возвращается с улицы вквартиру. Но Рамик по малолетству еще не слишком разбирался в ситуации. Он несдерживал себя и писал в коридоре, когда захочет. Променад с ним превращался вдокуку. Ходишь, ходишь по двору битый час, поджидая результата, потом плюнешь ивернешься наверх. Не успеешь оглянуться, как он уже прудит лужу в детской.

Но сегодня погода была такой отвратительной,что песик не захотел выходить из подъезда. Я вытолкала его под дождь иподумала: «Все-таки ботинки кстати пришлись».

Мы шагали туда-сюда по лужам.

– Пис-пис, Рамик, ну давайпис-пис, – упорно твердила я, но он не собирался задирать лапку.

В какой-то момент мне за шиворот попал дождь.Я стала натягивать капюшон, Рамик дернулся, поводок выпал. В ту же секундущенок, радостно лая, шмыгнул между прутьями забора и понесся по улице.

– Рамик! – завопила я.

Но тот даже не обернулся. Я побежала к воротам,теряя драгоценные минуты. На улице никого, темнота – глаз выколи. Темно-сераясобака моментально исчезла. Я похолодела. Этому дураку ни за что не найтидорогу домой. Вдруг далеко-далеко впереди замелькала тоненькая полоска света.Слава богу, ребята нацепили на щенка светящийся ошейник.

– Рамик, негодник, стой! – завопилая и пошлепала по лужам, разбрызгивая в разные стороны жидкую грязь.

Полоска металась из стороны в сторону. Ялетела, не разбирая дороги, и наконец очутилась перед довольно глубоким оврагом.На той стороне его жалобно скулил мой щенок. Я посмотрела на канаву, полнуюжидкой грязи, и заблеяла:

– Рамусик, Кусенька, Пусик, иди к маме,сейчас вкусное мясо дам!

Но щенок продолжал хныкать.

– Миленький, давай назад!

Однако песик не слушался, а может, боялсялезть в глубокий овраг. Интересно, как он перебрался на ту сторону. Чертыхаясьи проклиная все на свете, я полезла в жидкую глину. Внезапно нога подвернулась,и я шлепнулась прямо в коричневую жижу. Через секунду сила инерции проволокламеня вниз на самое дно омерзительно воняющей канавы. Рамик перестал рыдать и синтересом наблюдал, как хозяйка принимает грязевую ванну. Наконец,перемазавшись с ног до головы, я утвердилась на ногах и попыталасьвскарабкаться наверх. Не тут-то было. Руки и ноги скользили, туловище срывалосьвниз. В какой-то момент я чуть не разрыдалась. Ну надо же влипнуть в такуюнелепую ситуацию. Место глухое, домов тут нет, стоят только гаражи. Времяпозднее, и сейчас там, наверху, никого. Лиза с Андрюшей не скоро забеспокоятся,сидеть мне здесь до утра.

Обозлившись, я встала на четвереньки и с пятойпопытки выбралась из оврага. Рамик в ужасе шарахнулся от меня, но был пойман исурово наказан. Впрочем, выглядел песик ужасно. Шапочку и ботинки он потерял,курточку разорвал и весь был покрыт толстым слоем грязи. Мне стало холодно, ини за какие блага мира я не полезла бы снова в овраг. Но наш дом находился надругой стороне. Впрочем, может, поискать иной путь?

Крепко прижав к себе дрожащего Рамика, яуглубилась в гаражи и запетляла между железными боксами. Стало страшно. Луна несветила, небо было затянуто тучами, из которых сыпался непрекращающийся дождь.Кругом была кромешная тьма и ни одного человека. Надо вернуться назад и сновалезть в канаву. Вдруг до моих ушей донесся глухой стук, а под воротами одногоиз гаражей мелькнула полоска света. Недолго думая, я забарабанила в железнуюдверь:

– Пустите, пожалуйста.

Дверь приоткрылась, и я, щурясь от неожиданнояркого света, вошла внутрь.

Несколько парней в грязных комбинезонах возилисьвокруг большой машины, вернее, того, что от нее осталось. Зеленые крылья стоялиу стены, ветровое стекло лежало на замызганном байковом одеяле. Вот ведьнезадача, ребята явно разбирали краденый автомобиль, и лишние свидетели им ни кчему. Влипла я, из огня да в полымя! Старательно прикидываясь идиоткой, язабормотала:

– Здравствуйте, ребятки! Машину чините?

– Добрый вечер, – вежливо сказалодин, самый старший, лет восемнадцати с виду, – ищете чего?

– Да вот собачка убежала, я ее догоняла иупала в овраг, как теперь домой попасть, неужели снова в канаву лезть?Подскажите, другой дороги нет?

Мальчишки бросили работу и проявили любезностьи внимание.

– Сейчас направо сверните, таммостик, – пояснил белобрысенький очкарик, похожий на лабораторную мышку.

– Аккурат за нашим гаражом, –добавил другой, толстый и рыхлый, – сразу к супермаркету выйдете, «Капель»называется, знаете, где это?

Я кивнула:

– Конечно. Спасибо.

– Не за что, – хором ответилимеханики.

Потом старший протянул кусок грязной тряпки,бывшей когда-то чьим-то свитером.

– Щенка укутайте, а то заболеет, вонтрясется, бедолага.

Рамика и впрямь била дрожь.