– Получается, так, – пожал могучими плечами Лум-Критчер.

– Это они зря. На «Трое» этот комитет был бы в большей безопасности.

– Не совсем так, базу едва не сожгли истребители какого-то разведывательного отряда пограничников, – снова вмешался Терри.

– Да ты-то откуда все знаешь? – спросил Поттерн.

– Он же все депеши читает раньше меня. Я если и читаю, то запоминаю лишь основную суть, а этот…

Не договорив, Лум-Критчер одобрительно покачал головой.

– Ладно, лично я сомневаюсь, что в стабилитоне есть резерв мощностей, однако проверить это нужно. Я сейчас свяжусь с комитетом, у меня где-то была шпаргалка…

Начальник стал один за другим выдвигать ящики, но шпаргалка с контактами все не находилась.

– Может, в оперативном планшете? – предположил Поттерн.

– Нет, такие вещи в планшетах хранить нельзя из-за секретности. Ты же сам знаешь.

– Знаю.

– Сэр, я помню все данные с этого листа. Могу воспроизвести в блокноте на бумаге, – предложил помощник.

– Это бесполезно, там еще код прилагается.

– Да я и код этот помню. Я все данные в виде таблицы запомнил.

Лум-Критчер с Поттерном переглянулись.

– Ладно, валяй, пиши живым текстом в блокноте и передавай сюда.

Терри начал писать.

– Только потом весь этот блокнот придется уничтожить, – заметил Поттерн.

– А почему весь? – не понял начальник.

– Ну как же? А квантовые следы?

– Точно. Совсем забыл. Но на то ты и начальник службы безопасности, чтобы напоминать.

Терри встал и подал вырванный из блокнота лист, потом поймал на себе взгляд Поттерна и отдал тому блокнот.

– Так-так-так, – произнес Лум-Критчер, разбирая скоропись помощника. – Ну, поехали.

И он начал набирать длинные строки цифр. Наконец аппарат связи принял его набор, и через мгновение на громкой связи послышалось:

– Говорите, вас слушают.

– С вами говорят из производственной зоны «Акванавтика», нам нужно узнать…

– Говорите, вас слушают.

– Похоже, это робот. Нужно подождать, – посоветовал Поттерн.

– Чую я, ни хрена у нас из этого не получится, – пробурчал Лум-Критчер.

– Председатель комитета Сван. Кто там? Говорите.

– Здравствуйте, сэр. С «Акванавтики» беспокоят.

– Очень приятно слышать, что вы там еще живы, – странно пошутил комитетский и засмеялся собственной шутке.

– Живы, работаем и нуждаемся в некоторой помощи от вас.

– А какая от нас может быть помощь? Мы только фиксируем. Фиксировщики мы. Есть такое слово? По-моему, нет, это я его сейчас сам выдумал.

И снова послышался странный каркающий смех.

Лум-Критчер уже не знал, что и думать, но потом раздался щелчок, и новый голос спросил:

– Что за проблемы, «Акванавтика», говорите.

– А это… Кто был до вас?

– Не обращайте внимания, защитный фильтр. Робот, который косит под идиота. Издержки режима повышенной безопасности.

– Сэр, мне бы хотелось узнать, располагает ли стабилитон резервом мощности, чтобы прикрыть нас?

– Под вас стали сильно копать местные?

– Не то слово. И их можно понять, шароиды сыплются ежедневно в больших количествах. Их службы постоянно выезжают по тревоге. Одним словом, очень уж заметный маскарад.

В ответ была тишина. Лум-Критчер с Поттерном переглянулись.

– Сэр, вы еще здесь?

– Да, я как раз сейчас посмотрел в терминал. На «Макадо» выставлена передаточная мощность в семьдесят процентов. Так что прикрыть можем. Сколько вам добавить?

– Добавьте максимум, пожалуйста.

– Могу выставить девяносто пять, больше нельзя.

– Да, сэр, это было бы прекрасно.

– Сделано.

– Огромное спасибо, сэр! – радостно воскликнул Лум-Критчер.

– До свидания.

Второй день Йорик находился дома и все никак не мог решить, как же себя вести с мамой, поскольку она просила рассказать, как прошла командировка, а он только говорил: «Нормально, мама».

Но, похоже, мама что-то заподозрила. Когда же она спросила, что оказалось самым трудным в этой первой командировке, он чуть не разрыдался. Тогда мама его обняла, и они так просидели довольно долго, пока он не успокоился.

– Не бойся, малыш, расскажи как есть. Я же твоя мама. Я пойму и дам совет. Расскажи.

И Йорика прорвало. Он сначала сбивчиво, а затем все более подробно стал рассказывать, как они ехали себе, ехали и в окно смотрели на обочину, а еще о том, как красиво было в горах и особенно перед мостом. А потом на них напали.

– Как же напали, милый, у вас же крепкая железная машина?

– Не железная, мама, а бронированная, – поправил Йорик и еще раз промокнул глаза поданной салфеткой.

– Да-да, бронированная. Вы же в ней в безопасности должны находиться, ведь так?

– Да, мам, в безопасности. И в инструкции сказано: сидеть и не вылезать, а только нажать аварийную кнопку и ждать прибытия подкрепления.

– И что же пошло не так, милый? – уточнила Анна-Луиза, гладя сына по голове.

– Риппер, мама, оказался сволочью. Он заблокировал кнопку какой-то прозрачной штукой, и нам пришлось выбираться наружу.

– И что было снаружи? – спросила Анна-Луиза, чувствуя, как тяжело дается ей это деланое спокойствие.

– Они, мама. Они орали: «Сдавайтесь!» – и стреляли.

– А вы?

– Ну и мы. Я почти весь боезапас извел. Как машина действовал. Знаешь, как тупая такая машина. Как робот. Потом вспомнил, как стрелял, и чуть не описался в камере со страху.

– В какой еще камере, сынок? – еще более забеспокоилась Анна-Луиза.

– Ах да, я же тебе не рассказывал.

Йорик вздохнул.

– Они меня забрали, мама.

– Полиция?

– Нет. Комитет Специального Прогнозирования.

– «Городские», что ли? – удивилась Анна-Луиза.

– Откуда ты это слово знаешь? – в свою очередь удивился Йорик. – Пару раз они так говорили. Но я не понял, про кого. Сначала про каких-то «сельских», что вроде лезут не в свои дела. А потом про «городских». Что это означает?

– Да ничего особенно, – отмахнулась Анна-Луиза. – Ты же знаешь, что полицейских иногда называют «копами» или «легавыми», вот и этих по-всякому.