Лорд Беркли долго разглядывал сына, наморщив лоб.

– Сейчас вспомнит! – прошептал мистер Парслей,стиснув Фандорину локоть. – Ну же, старина! Ну!

Вздохнув, его сиятельство участливо сказал преподобному:

– Говорил ли вам кто-нибудь, сэр, что у вас чрезвычайнонеприятное лицо? Неискреннее, лживое и злое. На вашем месте я бы отрастилбороду – будет не так заметно.

– Чёрт! Проклятье! – плюнул достопочтенный ТобиасЛинн и свирепо швырнул сигару – от брусчатки брызнул каскад искр. – Пустаятрата времени!

– К-капитан прав. Старик ничего не скажет, –заметил Эраст Петрович.

– Потому что не знает, где колье, – добавила миссПалмер.

Дворецкий посмотрел на них обоих.

– Вы хотите сказать, что ожерелье вытащили из портфеля,пока его сиятельство спал в склепе?

– Мы хотим сказать, что ожерелья в портфеле небыло. – Мисс Палмер отошла от окна. – Нет сил смотреть, как онитерзают бедняжку Джеффри. Скажите-ка лучше, мистер Парслей, а что, уволенныйлакей Джим уже освободил сторожку?

– Нет, я позволил ему задержаться до субботы. Он,конечно, очень виноват, но нехорошо добивать упавшего. Этому болвану некудаподаться, и у него совсем нет денег. В субботу за ним приедет брат и заберёт ксебе в кузницу. На хорошее место после случившегося Джима всё равно не возьмут.

– Раз он без работы, значит, рано ему невставать, – заключила мисс Палмер. – Быть может, Эраст, вы согласилисьбы разбудить Джима и поговорить с ним?

– Я собирался сделать это чуть п-позже. Но вы правы.Здесь ничего интересного мы больше не увидим.

Эраст Петрович повернулся и вышел, а мисс Палмер предложиласвоему приятелю нечто совершенно эксцентричное: выпить чаю в третьем часу ночи.Надо же было как-то скоротать время.

Они не успели допить и первой чашки, когда Фандоринвернулся.

Во дворе уже никого не было, скорбного умом графаукатили-таки в дом, но Беркли-хаус не погрузился в сон – в окнах большой гостинойгорел свет. Очевидно, там происходил экстренный семейный совет.

– Ну, который? – живо обернулась к ЭрастуПетровичу квартирная хозяйка.

– Без сюрпризов, – кратко ответил тот, придвигаястул.

Мисс Палмер огорчилась:

– Жаль. Я так надеялась, что это окажется средний.Джеффри прав – он ещё противнее остальных.

Батлер остолбенело вертел головой, пытаясь вникнуть в смыслэтого загадочного обмена репликами.

– Нет-нет, не рассказывайте! – остановилаФандорина старая дама. – Я угадаю сама. Он отослал Джима с каким-нибудьпоручением, да?

– Это было бы с-слишком явно. Он как бы случайностолкнулся с лакеем, когда тот нёс графу вечернее молоко. Пока Джим сходилпереодеться, пока на кухне подогрели новый молочник, прошло около получаса.Вполне достаточно.

– Для чего достаточно? – вскричал вконецзамороченный мистер Парслей. – Я ничего не понимаю! О ком вы говорите?

– О капитане, о ком же ещё? – Мисс Палмер налилаФандорину чаю. – Он с самого начала был у меня на подозрении. Явиться наюбилей отца, у которого поживиться нечем? Такая сентиментальность совершенно нев духе Тобиаса. К тому же он сильно проигрался и по уши в долгах.

Ложечка в руке дворецкого мелко задребезжала о чашку.

– Достопочтенный Линн обокрал собственную семью? Но этоневозможно!

– Отчего же? – Мисс Палмер отобрала у батлераложечку, положила на скатерть. – Где лежит ключ от секретера, он наверняказнал. Вытащил портфель, ожерелье припрятал. Избавился от слуги. Отца отстегнулот кресла, вывел в сад. Вероятно, шепнул что-нибудь вроде: «Вас ждёт Молли» –ну, бедняжка и отправился на свидание. И, судя по свидетельству мальчишкибакалейщика, «очень шустро». Сунуть старику под мышку портфель труда несоставило – за долгие годы службы в банке Джеффри к этой ноше привык.

– Нет! Вы ошибаетесь! – вскочил мистер Парслей,чуть не опрокинув стул. – Я всегда с вами соглашаюсь, но тут вы ошиблись!Если б в похищении действительно был замешан кто-то из членов семьи, они преждевсего позаботились бы об уничтожении постыдного завещания. А оно-то цело!

– Не ломайте мебель, Питер. Таких стульев теперь уже неделают. Какой смысл уничтожать завещание, если у нотариуса все равно хранитсякопия?

Дворецкий грузно сел, будто из него выпустили воздух.

– Боже, что за времена… – глухо сказал он. –В истории рода бывало всякое, но воровать фамильную реликвию, свалив вину наотца… Куда катится Англия? А хуже всего то, что преступление окажетсябезнаказанным. Где теперь искать «Млечный Путь»? Ведь достопочтенный ТобиасЛинн сам не расскажет…

Мисс Палмер погладила давнего друга по руке.

– Не отчаивайтесь. Ожерелье отыщется. Ведь совчерашнего дня капитан из дому никуда не отлучался? Мне думается, «МлечныйПуть» спрятан в единственном месте, куда никто кроме самого Тобиаса, несунется. – Она обернулась к Фандорину, с аппетитом жевавшему печенье.Странно, но эти кусочки пересушенного теста начинали ему нравиться. –Милый Эраст, боюсь, мне самой эта задача не под силу. Здесь нужна храбростьЛанселота и сила Геракла.

– Ни то, ни другое не понадобилось, – ответилФандорин, вытирая губы салфеткой. – Достаточно было почесать Скалпера заухом, и он охотно п-позволил мне снять с него ошейник. Вы абсолютно правы.Ожерелье было спрятано внутри.

Он достал из внутреннего кармана поблёскивающую радужнымиискрами ленту и положил её на стол.

– Я навестил своего п-приятеля на обратном пути изсторожки.

В тени чайника, куда не достигал свет лампы, колье непроизводило особенного впечатления. Камни не играли, не переливались и былипохожи на кусочки огранённого стекла.

– Скажите им, что вы т-только что обнаружили это втраве, около Чугунной Беседки, – посоветовал Фандорин, пододвигая ожерельек батлеру. – Вероятно, оно выпало из портфеля, когда лорд Берклиулепётывал через сад. Впрочем, лишних вопросов не будет – все слишкомобрадуются находке. Кроме, конечно, к-капитана, который решит, что недостаточнохорошо застегнул ошейник. Однако время позднее. Мисс Палмер, несомненно, оченьустала. Да и я бы п-прилёг…

Наутро, когда мисс Палмер и её квартирант завтракали(несколько позже обычного), дворецкий явился с официальным визитом: в параднойливрее, двууголке и белых перчатках.