– А по-моему, делать Добро, играя на корысти и прочихнизменных инстинктах – п-профанация, – сердито сказал Фандорин, ещё не доконца одолев искушение. Пятьсот фунтов и ему сейчас пришлись бы очень кстати.

– Позволю себе с вами не согласиться, мой милыйЭраст, – взяла его под руку спутница, ещё в конке испросившая позволенияназывать своего рыцаря по имени. – Добро обязано научиться быть товаром ижить по законам рынка. Одно из глубочайших заблуждений нашей цивилизации состоитв том, что преимущество Добра над Злом всем очевидно и в доказательствах ненуждается. Сатана – не провинившийся ученик Бога. Это две равносильные иравноправные корпорации. Я давно живу на свете и пришла к убеждению, что Добропроигрывает Злу по всем пунктам из-за того, что не умеет себя подать – или,если угодно, продать. Победа Бога над Сатаной и Добра над Злом никем и ничем негарантирована. Упование в трудной ситуации на Божью помощь – чрезвычайнобезответственная и инфантильная позиция.

– У нас говорят: «На Бога надейся, а сам неплошай», – согласился Фандорин.

Мисс Палмер одобрила:

– Народ, придумавший подобную максиму, имеет хорошийшанс на великое будущее. Ведь почему наш мир часто бывает ужасен? Почему в нёмтак много преступлений? Потому что Зло торгует собой гораздо лучше. Человекпоявляется на свет, и ему с двух сторон предлагают товар, на выбор: ты можешьбыть честным, или быть мошенником; быть верным в любви или развратником;существовать по законам благородства или подлости. Сатана умело зазывает покупателей,убеждая, что быть мошенником и подлецом гораздо выгодней, а развратникомгораздо приятней. Надо и Богу тоже перестать кичиться своей правильностью ипоучиться законам торговли – если, конечно, Ему не всё равно, что с намистанет. Залог победы Добра над Злом – грамотная реклама, красивая упаковка ибонусы постоянным клиентам.

Засмеявшись, Фандорин поцеловал даме руку. Мисс Палмер емуужасно нравилась.

– П-пойдёмте. Пора.

Они сели в вагон второго класса и сорок минут спустя ужебыли в Бате.

Дом, в котором проживала бывшая пассия лорда Беркли,располагался в тупике, едва освещённом тусклым светом единственного газовогофонаря.

Оглядев глухие стены соседних домов, мисс Палмер заметила:

– На месте мистера Парслея я не стала бы слишкомполагаться на слова соседей. Джеффри вполне мог пройти незамеченным, особенно,если это произошло в тёмный предрассветный час. – Она тряхнула головой,подняла зонт повыше (накрапывал дождик) и мужественно двинулась вперёд,стараясь не поскользнуться на мокрой брусчатке. – Ну, в бой!

Как и можно было предположить по внешнему виду жилища,прислуги мисс Флейм не держала и дверь открыла сама.

В проёме стояла высокая, массивная особа с плохорасчёсанными полуседыми волосами и грозно разглядывала незваных гостей. За еёспиной виднелась узкая крутая лестница, ведущая на второй (по английскому счётупервый) этаж.

– Что надо? – спросила устрашающая особа густымголосом.

Наверное, когда-то мисс Флейм была очень хороша румянойфрагонаровской красотой, но с годами милая пухлость перешла в корпулентность, апикантный пушок над верхней губой превратился в подобие усов. Нетрудно былопредставить, как эта плечистая амазонка спихивает бедного мистера Парслея внизпо лестнице своими мощными ручищами. Удивительно, что она вообще позволила ему подняться.

– А, я знаю! – Мисс Флейм упёрлась руками вбока. – Вы опять из-за старого болвана Джеффа? Второй раз меня непроведёшь! «Два слова с глазу на глаз по важному делу, имеющему к вам прямоекасательство» – так сказал старый орангутанг с бакенбардами. Дудки! Невпутывайте меня в ваши дрязги! Катитесь к чёрту! Дважды повторять я не стану.

Было видно, что у этой женщины слово не расходится с делом,и Эрасту Петровичу оставалось только одно: вновь, как в случае с африканскимзверем, прибегнуть к энергии «ки». В самом деле, не драться же спредставительницей слабого пола.

Он очень пристально посмотрел ей в глаза, попытавшисьсосредоточить всю внутреннюю силу во взгляде, а заодно, поскольку это всё-такибыла дама, слегка улыбнулся и задействовал инструмент словесного убеждения.

– Сударыня, нам очень жаль, что мы вторгаемся в вашдом. Но мисс Палмер проделала длинный путь, устала и промокла. Не позволите ливы ей хоть немного передохнуть, прежде чем мы уйдём?

То ли энергия «ки» сделала своё дело, то ли хозяйка быламенее свирепа, чем казалось на первый взгляд, а может быть, имелась ещёкакая-то причина, но мисс Флейм, тоже не сводя глаз с Эраста Петровича, вдругсказала:

– Ладно. Можете подняться на минутку. Стаканчик гроганалью, но на большее не рассчитывайте.

И, грохоча по ступенькам, пошла вверх первой.

Подъем мисс Палмер занял значительно больше времени. Неисключено, что старая леди нарочно изображала немощность.

– Как мудро я поступила, взяв вас с собой, –шепнула она. – Женщины этого типа всегда неравнодушны к брюнетам с синимиглазами.

Вскарабкавшись, они оказались в маленькой гостиной. Самоймисс Флейм там не застали – очевидно, отправилась за грогом, и посетителямхватило времени оглядеться. Вся комната была увешана старыми афишами иплакатами, изображавшими мисс Флейм в разных видах: скачущей на лошади, идущейпо канату, засовывающей голову в львиную пасть и даже вылетающей из пушки.Висел там и довольно скверный, но очень яркий портрет маслом – не столько вфрагонаровой, сколько в рубенсовской манере. Во всяком случае, мисс Флейм былаизображена на нём в позе (и наряде) Вирсавии. Пышность её форм, пускай дажеотчасти преувеличенная художником, воистину потрясала.

– Вот какою она была, роковая любовь бедногоДжеффри, – заметила мисс Палмер, рассматривая полотно. – Что ж, онаизменилась. Теперь её с полным основанием можно назвать его старой любовью.

По-английски каламбур – old Flame[10] –звучал забавно, и Фандорин улыбнулся.

Вернулась хозяйка. Она не только принесла кувшин с грогом итри стаканчика, но успела переодеться – вот что значит привычка к молниеноснымсценическим сменам наряда. Теперь на ней была просторная накидка, вся прошитаязолотыми нитями, а голову украшал переливчатый шёлковый тюрбан.

– «Молли Флейм» – это актёрский псевдоним? –спросил Эраст Петрович, действуя согласно старинному правилу ведениярасследовательной беседы: для начала спроси то, о чём объекту самому интересноговорить. – Звучит к-красиво.