– Придётся пройти через сад, а там это ужасноеживотное… Хотя мисс Флейм, пожалуй, будет пострашнее леопарда. Вдруг она и меняспустит с лестницы? С другой стороны, я стольким обязана отцу Джеффри. И такдавно не ездила по железной дороге… Что бы посоветовали мне вы, мистерФандорин?

– Прежде чем я позволю себе д-давать советы, я хотел быкое-что уточнить. Насколько я понимаю, мисс Флейм и поминавшаяся ранее таженщина – одно и то же лицо? Бывшая любовница лорда Беркли или что-то в этомроде? И живёт она в Бате.

– Всё так. История самая тривиальная, разве что заисключением финала. Выпейте чашечку чаю и съешьте крекер, а я пока расскажу вамо женщине из Бата. Много времени это не займёт.

От печенья Эраст Петрович вежливо отказался, чай помешалложечкой и приготовился слушать.

– С Джеффри стряслось то, что довольно часто происходитс пятидесятилетними мужчинами, которые прожили свою жизнь скучно ирассудительно. Человек он был чопорный и в то же время довольно грубый, чточасто сочетается в людях, обладающих положением и богатством. Всегда уверен всвоей правоте, примерный прихожанин, глава Общества борьбы с безнравственностьюи прочее, и прочее. Вдруг с лордом Беркли, как в своё время с его отцом,случился удар – довольно лёгкий, так что в скором времени Джеффри совершеннооправился, но что-то в нём сдвинулось. Полагаю, он впервые ощутил, что смертени что жизнь более или менее прошла мимо. Мы, женщины, обычно переносим этооткрытие легче, – заметила мисс Палмер с лёгкой, печальной улыбкой. –Правда, в пятидесятилетнем возрасте у нас меньше возможностей, как этоназывается, сорваться с цепи. Именно это с милордом и произошло: он сорвался сцепи и пустился во все тяжкие.

– У нас говорят «Седина в бороду – бес в ребро», –кивнул Фандорин.

– Вот-вот. Цветущая юная особа по имени Молли Флеймвыступала на Батском курорте в аттракционе: показывала фокусы, клала голову впасть льву, а более всего привлекала публику своим несравненным танцем наканате. Сама я его не видела, но мне рассказывали, что несравненность этомуномеру обеспечивали не столько изящные па, сколько тесно облегающие панталонытанцовщицы. – Хозяйка целомудренно потупилась. – Коротко говоря, лордБеркли, недавний столп общества, потерял из-за мисс Флейм голову. Поначалу ещёкак-то пытался соблюдать приличия и конспирацию, но потом совсем сошёл с ума:осыпал её цветами и подарками, выкупал все места в зрительном зале, чтобынаслаждаться пресловутым танцем в одиночестве, и так далее. Хорошо, леди Берклив ту пору была ещё жива, иначе Джеффри наверняка женился бы на своей циркачке.Однако он придумал кое-что в некотором роде ещё более скандальное. В одинпрекрасный день собрал членов семьи, объявил, что любит мисс Флейм больше жизнии, раз уж не может соединиться с ней на этом свете, будет неразлучен со своейпассией по ту сторону гробовой доски. Можете себе представить, что это была засцена. Бедняжке миледи четырежды подносили нюхательную соль. Но самое главноеДжеффри приберёг на конец. Нотариус огласил завещание, согласно которому миссФлейм должны были похоронить рядом с графом в родовой усыпальнице. Еслинаследники не исполнят воли покойного, то всё имущество, не входящее в майорат,достанется Имперскому фонду вдов и сирот. Кроме личных банковских счётовмилорда в эту категорию попадал и «Млечный Путь», главное сокровище Беркли.

– Благодарю. – Эраст Петрович принял вторую чашкуи движением руки попросил не наливать молока. – Очень любопытно.

– Естественно, состоялся семейный совет – тайком отграфа. Признать отца недееспособным или опротестовать завещание возможным непредставлялось, документ был составлен с соблюдением всех формальностей. Утешилисьтем, что лорд ещё крепок, проживёт долго, со временем наверняка остепенится иоткажется от своей шокирующей затеи. Но у Джеффри были иные планы. Пока егодомашние шептались между собой, он отправился в Бат. В чём именно состояли егонамерения, неизвестно, однако не вызывает сомнения, что они были самыерешительные. Сумасброда нашли на улице, возле квартиры мисс Флейм, и в карманеу него лежал заряженный пистолет.

– Что значит «нашли»?

– Его сразил второй удар, гораздо сильнее первого. Стого дня, вот уже двадцать восемь лет, Джеффри пребывает в помрачённомрассудке. Был ли он тогда у мисс Флейм, или приступ сразил его на пороге еёдома, неизвестно. Сама она молчит. Вступать в какие-либо переговоры сродственниками больного отказалась, причём в свойственных ей энергичныхвыражениях. Вот и вся история.

– Так что же, «шокирующее завещание» по-прежнему всиле?

– Конечно. Утратив «трезвую память и здравый рассудок»,завещатель лишился возможности его переменить.

– И документ, вместе с ожерельем, лежал в сафьяновомп-портфеле? – Эраст Петрович задумался. – Что ж, в этом случае,наверное, лучше съездить в Бат и попытаться разговорить госпожу Флейм.

– Вы тоже так полагаете? – упавшим голосомспросила мисс Палмер. – Боже, как мне этого не хочется! Но если б мыделали лишь то, что нам нравится, и отказывались делать то, к чему призываетдолг, человечество до сих пор ходило бы без штанов. Что ж, я пройду мимолеопарда и даже не побоюсь сунуть голову в пасть той женщины.

Кулачок старой леди храбро стукнул по столу, но голос слегкадрогнул, и Фандорин сказал:

– Позвольте мне сопровождать вас. С леопардом якак-нибудь д-договорюсь, что же до госпожи Флейм, то двоих спускать с лестницытруднее.

Предложение было с благодарностью принято.

У железнодорожного вокзала, старейшего во всей Англии,проходила благотворительная лотерея. Под ярко разукрашенной вывеской «ПомогитеДобру, и Бог вознаградит Вас! Главный выигрыш 500 фунтов!!!» стояло несколькобольших барабанов с билетиками.

Фандорин и его дама понаблюдали за тем, как идёт торговляДобром – до поезда оставалось ещё больше четверти часа, а все равно занятьсябыло нечем.

Короткое время спустя внимание Эраста Петровича привлёк одиниз лотерейных билетов, лежавший в барабане сразу за стеклом. Эта картонка ничемне отличалась от соседних, а всё же было в ней нечто особенное.

Продавец покрутил ручку, билет переместился, затерялся средидругих и вдруг вынырнул немного сбоку. Фандорин мог поклясться, что это был тотсамый билет. Он один во всей груде будто излучал некое сияние.

Поморщившись, Эраст Петрович отвернулся. Не хватало ещёнаживаться на благотворительности.

– Ах, если б не было так жалко шиллинга, –вздохнула мисс Палмер. – Внесла бы лепту в дело Добра, а заодно попыталабы счастья. Пятьсот фунтов! Это разом решило бы все мои проблемы…