— Не пугай меня: только из одной передряги выпутались, теперь еще твои подозрения.

— Если бы я ошибался, но… В тоннеле ведь не ошибся.

На это погонщик возразить не мог.

— Подозрительно тут.

Местный вел их кривыми дорожками лагеря, стараясь передвигаться под многочисленными навесами, имевшимися почти на каждом строении. Их устанавливали для того, чтобы хоть немного воспрепятствовать образованию грязи, поскольку частые дожди превращали землю и глину под ногами в неприятное месиво. Конечно, сделать почву совсем сухой навесы и козырьки не могли. Однако образованию более твердой поверхности в минимальной степени они способствовали, и благодаря этим нехитрым приспособлениям ноги лишь в некоторых местах проваливались по косточки. Если бы навесы отсутствовали, грязь на улицах наверняка доходила бы до колен. Лагерь находился на ровной местности, и стекать воде было просто некуда.

Они быстро дошли до жилища шамана — большого балагана, находившегося с внутренней стороны безобразной стены.

— Я оставлю вас. — Местный снова оторвал кусок жесткого мяса с вертела. — Нужно возвращаться на вышку. Обратную дорогу до общинного дома найдете?

— Можешь не сомневаться, — заверил его Дин и незаметно подтолкнул Стреляного к жилищу шамана.

— Подумайте над моим предложением. Может, все же решитесь остаться.

Проводник неопределенно кивнул и снова толкнул Стреляного, впавшего в некий ступор от слов Дина. Однако это укрылось от внимания местного, и он, развернувшись ко вновь прибывшим в поселок бродягам спиной, отправился по своим делам.

* * *

Крук и Дели вошли в святилище Морса, с трудом волоча ноги от усталости. Обессиленные, они буквально упали на лавки. Немой держался молодцом до самого конца. Он не подавал виду, что ему тяжело, хотя еле держался на ногах. Впрочем, ворчать он все равно не мог, и пожаловаться тоже.

— У тебя есть идиот? — устало выдохнул проводник.

— А? — Крук глянул на друга.

— Идиот есть? Надо бы че-нить перегрызть да завалиться поспать: сил нет. А дела могут и обождать.

— А-а-а, — протянул информатор. — Не, нету. Но Морс мне должен. Сейчас пойду гляну, что у него есть.

Крук поднялся и двинулся к стойке, за которой находился сам торговец святилища. Внешний вид Морса оставлял желать лучшего, и информатор это сразу заметил.

— Как самочувствие? — спросил Крук. — Ты неважно выглядишь.

Морс смотрел перед собой, но ничего не видел. Его светлые волосы торчали в разные стороны, словно солома. А худощавое лицо с перебитым и неправильно сросшимся носом осунулось еще больше. До этого торговец никогда не имел дел с наемниками. Теперь за его спиной время от времени прохаживался то один наемник, то другой.

— Крук…

Морс пробормотал имя информатора то ли утвердительно, то ли вопросительно.

— У меня нет идиота, но сейчас жизненно необходима еда, — многозначительно сказал Крук.

— А… Да-да, Крук, сейчас…

Морс, все так же ничего не видя перед собой, полностью погрузившись в свои мысли, исчез в дальней комнате. Вскоре он появился. Взгляд его стал несколько осмысленнее. В руках он держал несколько банок с концентрированной пищей. Крук поморщился, но в его положении выбирать не приходилось.

— Что случилось? — спросил информатор, принимая банки из рук торговца.

— Да… Неприятности с одним из наших. Собрались решать, как быть, а тут непредвиденные обстоятельства.

Морс немного наклонился вперед и понизил голос. Они с Круком всегда были в хороших отношениях, поэтому торговец решил поделиться с информатором свежими сплетнями.

— Слыхал про некоего Фана?

Крук кивнул.

— Так вот, он поступил хуже, чем мародер. Подставил пару толковых одиночек, а там и военные нагрянули. Устроили свалку. Что к чему, никто ничего не разберет, только вот как теперь быть нам, торговцам, — неизвестно. После инцидента с этим Фаном теперь непонятно, как все обернется. Возможно, прекратятся поставки необходимых вещей.

Глаза информатора в изумлении округлились.

Морс наклонился еще ближе и сказал уже почти шепотом:

— Только, Крук, пока особо не болтай, а то мало ли как все станется.

Информатор кивнул:

— Мы с Дели перекантуемся у тебя несколько дней?

— По мне хоть всю жизнь живите, — улыбнулся Морс.

Крук вернулся к столу, за которым сидели проводник и Немой, поставил банки.

— Сдается мне, что отдых откладывается, — сказал он ровным тоном.

— Что такое? — Дели поспешно вскрыл жестяное дно ножом и принялся выковыривать розовую массу.

— Морс говорит, что был инцидент с торговцем Фаном.

— И? — Дели доставал из банки ее содержимое, роняя куски на столешницу.

Немой взял одну банку и стал вертеть в руках.

— Чего уставился? Наваливайся, — сказал ему проводник с набитым ртом, потом повернулся к информатору. — Ну, и что там?

— Могут прекратиться поставки нужных вещей, — тихо произнес Крук. — Мы можем остаться без самого необходимого.

* * *

Шаман оказался пожилым, но довольно высоким. Кожа его ссохлась за долгие годы жизни, выцвела, и перед вошедшими проводником и погонщиком предстал седой сутулый старик в ужасных прохудившихся обносках. Лохмотья его настолько износились, что тяжело было определить, какими именно вещами они были раньше. Борода старика доходила до пояса, длинные волосы — до самых локтей. Он обернулся на звук и, сощурившись, посмотрел на вошедших. Шаман походил на излома, только без горба. В какой-то момент проводник и погонщик одновременно представили, как гипертрофированная рука мутанта выбрасывается вперед. Оба замерли. Сходство шамана с изломом — одним из самых коварных мутантов Зоны, способным даже говорить, — казалось очень сильным. Излом, как и этот шаман в лохмотьях, выглядел как суховатый старик. Единственное, что выдавало мутанта, — это его горб. У шамана его не оказалось.

Несколько светильников в балагане создавали достаточное количество света. Этому способствовали также большие прорези окон с козырьками над каждым, расположенные почти под потолком.

— Мы к шаману, — несмело произнес Дин.

— Я слушаю, — хриплым полушепотом ответил старик.

— Недавно в вашем лагере остановились погонщики… — начал Стреляный.

— Многие из них со щелочными ожогами, — закончил за него шаман.

— Они оставили раненого…

— Он умирает.

— Мы хотели посмотреть на него…

— Чтобы проститься?

Старик на некоторое время замер. На его теле не шевельнулся ни один мускул, не сдвинулась с места ни одна морщина, а прищуренные глаза словно остекленели. Потом шаман улыбнулся, обнажив серые кривые зубы.