Он был перед ней беззащитен и отдавал себе отчет, что уже передал ей много власти.

– Ты хочешь, чтобы они страдали, как и ты, чтобы дали тебе сочувствия, потому что сам себе ты его дать не можешь. – Она произносила все эти слова так легко, даже не глядя ему в глаза. Будто говорила их уже сотни раз. – Но они не могут его дать, потому что не читают твоих мыслей. Никто не читает. – Она даже позволила себе засмеяться. – Ты хочешь их уничтожить и отомстить, разрушить их за простую обиду. И даже когда они дадут тебе то, что ты хочешь, обида в тебе будет сильнее. Они протянут руку, чтобы погладить тебя по голове, а ты ее откусишь.

Она оказалась опаснее, чем он думал.

– И что мне делать, Иоланта?

– Либо мстить, либо оберегать. Беречь их от самого себя.

– Это путь любви?

– Смотря что ты считаешь любовью.

– А что ты считаешь любовью?

Она смеется. Бессердечная.

– Любовь – это песок в зоне бикини.

Он пытается тоже посмеяться, но выходит натянуто.

– Что, прости?

Она поднимается на локтях, их лица становятся ближе.

– Хочешь, чтобы я ответила поэтичнее? Не могу.

Коварная. Жестокая. Ему нравится.

– Я так долго искала ответ на вопрос, что есть любовь… Когда меня мучили, я думала, это есть любовь. – Она наматывает прядь волос на палец. – Ведь мучают тех, кто тебя… цепляет? Человека, на которого тебе плевать, ты мучить не будешь. Верно? – Глеб задумывается, но кивает. – Потом я думала, что любовь – это когда тебя выбирают. Но, честно говоря, выбирают тебя всегда из эгоистичных побуждений. Да и я всегда ставила ультиматумы, чтобы меня выбирали при любых обстоятельствах, – признается она честно. – Я этому быстро научилась у наркотиков. Дать эйфорию такую, чтобы реальность просто покинула чат. И больше никогда эту эйфорию не давать или давать сотую долю от нее, сотую долю от себя. Чтобы была ломка. – После таких слов Глебу стоило бы уйти, но его покорила ее жестокая честность. Он ведь тоже был таким. – Потом я думала, что это забота. Забота – вот она, любовь. Но оказалось, что заботу оказывают те, кто не может проявить ее по отношению к себе. И они свято верят в торгово-рыночные отношения и что я ее верну потом, как-нибудь рассчитаемся. Что есть любовь, Глеб? Песок в зоне бикини. Не более.

Он и не заметил, что их лица стали еще ближе, пока она говорила. Естественное притяжение. Их личная гравитация.

– Не верю, – шепчет он ей практически в губы. Она хохочет, запрокинув голову и обнажив тонкую шею.

– Зачем задаваться вопросами, на которые нет ответа: есть ли Бог, что по ту сторону жизни, когда мы увидимся снова? Эти вопросы – просто развлечение для мозга, когда тебе скучно. Чтобы инициировать в голове хоть какую-то деятельность. Это все равно что, ха-ха, листать ленту в «Инстаграме» от скуки. Так же бессмысленно, ничего в голове не остается.

– Ты такая негодяйка.

– Да, Глеб, я очень плохая. И могу быть еще хуже.

Он мог бы встать и уйти. И, откровенно говоря, лучше бы он так и сделал. Но он говорит:

– Это мне в тебе и нравится.

Слишком близко. Слишком близко. Дыхание на губе. «Этот поцелуй будет сквозь кожу», – решил Глеб.

– Хочешь меня поцеловать?

– Больше всего на свете.

– Выкинь свой телефон. Я не хочу, чтобы нам что-то мешало.

Он не задумывается. Он знает, что делает. 

* * *

Ты заходишь в комнату и не знаешь, что дальше.

Так бы Сева объяснил все это. Удивляться уже не было сил. Все окончательно разрушено. Ничего уже не будет как раньше. И отсутствие Глеба только усугубляло ситуацию.

Он мог встретить Кристину и Марго на кухне с бокалами вина, где они хохотали словно две дьяволицы, истерично и с надрывом. Марго при нем никогда так не смеялась. В компании Кристины она будто становилась совершенно другим человеком.

Сева мог споткнуться о Лешины провода, многочисленные aux и вездесущие виниловые пластинки. Его барахло распространялось повсюду, словно плесень на корочке хлеба. Он приводил каких-то странных парней, по вечерам звучал шумный индастриал, а иногда Леша садился за барабаны. Чаще всего, конечно же, он садился на байк и уезжал куда-то. Возможно, чтобы поиграть с обезьяной в «Нинтендо».

Казалось, с того первого дня прошла целая вечность, или эта жизнь случилась с кем-то другим. Они были тогда новенькие, перепуганные и какие-то…

Сева замечал перемены остальных, но никак не мог их выявить.

Над кухонным столом висел план Марго, где она постепенно вычеркивала галочки. Выступающие – есть. Саундчек – послезавтра. Алкоголь – есть. Локация – есть. С каждым днем, с каждым выполненным делом они становились все ближе и ближе к дню, когда каждый умрет и воскреснет. Но в последнее время Марго к бумажкам не подходила.

– У нас сроки поджимают, – это единственное, что говорил ей Сева.

Марго переставала улыбаться, смотрела на него тоскливо и скучающе, пожимала плечами.

– Да ладно! Так займись этим.

– Это твоя работа.

– Вы взрослые мальчики, вы сами со всем справитесь. – Она говорила это даже не из злости. Она была слишком расслабленной. – Ты слишком нервничаешь, Сев. Все будет хорошо.

Он давился воздухом от возмущения и не знал, что ответить.

– Надо купить генераторы.

– Купи.

– Деньги?

– Спроси у Гуру.

– Но ты этим занималась.

– В этом нет ничего сложного, Сев. Ты сильно себя недооцениваешь.

Он уже проклинал себя за то, что согласился на тот тантрический секс с «благо дарящей». Откровенно говоря, опыт был странным и неловким. Он так и не понял, что это вообще было.

У него и так было полно забот. Обычно он поднимался рано, брал байк и спустя два часа уже оказывался на площадке будущей тусовки. Там его поджидали выделенные Гуру люди. Пара местных и несколько с ретрита. Диалоги с ними никак не строились, он поручал им мелкие задачи из разряда: нанести краску на дерево или избавиться от сорняков. Сева сделал себе закуток, где с любовью расставил все нужные инструменты и архитектурные и ландшафтные проекты. Они собирались воссоздать храм.

Они все вместе даже отправились на выступление национального театра – баронга. Конечно, это была больше туристическая точка, и с театром она не имела ничего общего. По очереди выходили герои в странных нарядах, гримасничали, играла национальная музыка. Ни хореографии, ни драмы. Просто шоу умалишенных. Леша предложил взять несколько героев, чтобы они расхаживали между гостями или танцевали вместо танцовщиц гоу-гоу. Марго это понравилось.