– Что бы ни произошло, рядом с тобой я.

Он внимательно смотрит на меня.

– Я тебе верю.

– Ты голоден? – Я указываю на груду еды. – Я могу разогреть пасту. Эйден слопал весь хлеб.

Он не сводит с меня глаз.

– Голоден, но это другой голод.

– У меня тоже. – Я подхожу к нему и играю с кончиками его волос. – Прошлой ночью я не могла уснуть, вот и спряталась у тебя в гардеробной. Сегодня у меня маковой росинки во рту не было. По данным науки, когда мы находимся на этих… ранних стадиях напряженной романтической любви, иначе говоря, когда мы испытываем эйфорию, наши организмы забывают о базовых потребностях и просят более возвышенного дофамина, почти что кокаина. Я, конечно, не знаток, но…

Я задыхаюсь от его долгого медленного поцелуя.

– Можем поговорить потом. – Он стягивает с меня рубашку через голову, расстегивает на мне шорты и спускает до колен. При виде моего нижнего белья у него вспыхивают глаза. Я делаю скромный пируэт.

– Когда я пришел, у тебя был не вид, а мечта, знаешь? Только их присутствие не позволяло мне до тебя дотронуться.

Я кладу ладонь ему на грудь.

– Секунду. – Я бегу в свою комнату и возвращаюсь с тюбиком. Он приподнимает бровь. – Ананасовая смазка?

Наступает моя очередь стянуть с него рубашку через голову.

– Ты большой мальчик. Ковбойша у меня внутри хорошо потрудилась этим утром. Это средство – подарок Миртл на мой день рождения.

– Что, если я не любитель ананасов, – бормочет он, когда я расстегиваю и спускаю его джинсы. Он отшвыривает их пинком.

– Есть варианты: клубника, вишня. К тому же это не для приема внутрь.

– Меня устроит любой вкус, лишь бы это была ты. Можно с беконом?

– Грубиян!

Он скачет на одной ноге, потом на другой, снимая носки.

– Я покажу, на что могу пустить эту приправу. Утром главной была ты, теперь моя очередь.

– Действуй. – Я спускаю его черные трусы. Мой могучий воин!

Я пячусь и юркаю в его спальню, озираясь через плечо.

– Я перенесла зеркало из моей комнаты в твою. Хочу увидеть твое лицо, когда ты поймешь, что я задумала.

Он догоняет меня, я взвизгиваю, когда он ловит меня, хватает на руки и опускает на свою кровать. Я подпрыгиваю, залезаю на него, заставляю его сесть.

– Дай мне еще разок побыть главной, а потом делай что хочешь.

– Погоди, только возьму мою плетку…

– Цыц. – Я наклоняю зеркало так, чтобы в нем отражалось его невероятное оснащение.

– Ты знаешь, что делаешь? – лукаво спрашивает он, глядя, как я встаю над ним на колени.

– Всему, что я знаю, меня научили книги, футболист. Готовься к сумасшедшему минету.

Он с блаженством жмурится, когда я беру в рот самый кончик, провожу языком по несокрушимому столбу.

– Какой вкусный, какой длинный леденец! – шепчу я.

– Непристойные речи… – хрипит он, хватая меня за волосы.

Следя за ним в зеркале, я наблюдаю, как вздымается и опускается его грудь. Я забираю в рот всю головку, он издает сквозь зубы шипящий звук. Я облизываю член, делая его скользким. У меня во рту уже несколько дюймов его плоти, я обрабатываю их языком, скольжу по ним небом – фокус, о котором я прочла: так возникает ощущение, что головка уже у меня в глотке. Я слежу за его взглядом, слушаю его стоны. Он со вздохом вынимает член у меня изо рта и встает на колени.

– У меня еще не все, – дуюсь я.

– Хочу кончить в тебя.

Я слабею от желания, когда он меня целует. Его пальцы впиваются мне в ягодицы, он переворачивает меня и заставляет подойти к зеркалу. Одним движением он сдергивает с меня бюстгальтер и трусики, потом, стоя сзади, целует мне плечи, бедра.

– Моя! – Он целует сгибы моих коленей. – Моя. – Он вводит в меня палец. – Моя без остатка.

Я повторяю своим телом каждый его изгиб. Он теребит большими пальцами мои до боли напрягшиеся соски, я непроизвольно целую его шею.

– Каждой твоей клеточкой.

– Девон… – стону я, сладострастно дрожа. Мы стали близки так стремительно, но, может быть, поэтому я так его люблю…

– Полюбуйся, какая ты красивая, – хрипло говорит он, поворачивая мое лицо к зеркалу. Мы смотрим друг на друга, его загорелая рука обнимает меня за талию, держит так крепко, что ясно, что он уже меня не отпустит. – Обалденная девушка. Вместе со мной.

– Вместе с тобой, – повторяет она, и я целую ее, наклоняя ей голову. Никак не перестану наслаждаться ее вкусом.

– Девон, я схожу с ума? Вместе с тобой… это… это так хорошо! Это всегда…

Она переходит на бессвязный лепет. Я ставлю ее на кровати на четвереньки, так чтобы она видела себя в зеркале. Из моей груди вырывается долгий выдох, когда я провожу ладонью по ее выгнутой спине, по татуировке, массирую ей ягодицы. Я не отвечаю ей, а просто смотрю на нее, она – на меня. У нее пылают щеки, волосы растрепаны, обе заколки вот-вот вывалятся. Я сам их вынимаю и кладу на столик.

Она в волнении следит, как я смазываю себе член. Потом я осторожно кладу Жизель на спину, развожу ей ноги, пробую ее на вкус, встречаю стоном ее влагу. Теперь я разнуздан, я – самец, моя цель – жестко довести ее до экстаза, сделать так, чтобы она даже думать не могла ни о ком, кроме меня.

– Дев… – выкрикивает она и извивается, когда мои пальцы погружаются в нее еще глубже. Как влажно! Держа ее за одну ягодицу, я ввожу член на всю длину, позволяя ей самой заботиться об угле проникновения и о полноте ощущения.

– Хорошо, медленно… – стону я, хотя знаю, что в следующие минуты последнее окажется неправдой. Не могу ею насытиться, не могу думать, не могу…

– Пожалуйста… – умоляет она, вжимаясь в постель плечами и раскрываясь передо мной.

Я не тороплюсь, не очень неистовствую, как ни вибрируют от напряжения мои мышцы. Она комкает одеяло, я беру ее без спешки, стараясь не утратить ясности мысли. Но…

– Жизель… – бормочу я, когда она сжимает в себе мой член. Прощай, самоконтроль! Я ускоряюсь, перестаю ее щадить, резко вхожу в нее, не отпуская ее клитор. Сердце колотится все отчаяннее, воздух вокруг нас все больше сгущается с каждой секундой. Для меня существуют только ее сладострастные стоны, ее ловящий воздух рот, доносящаяся из гостиной музыка, наши шлепки друг о друга…

– Я весь день не мог перестать о тебе думать, детка. Не пронес пять пассов. Тренер от меня мокрого места не оставил, а мне хоть бы что. Я хочу тебя вот так, хочу, чтобы ты меня умоляла, кричала: еще, еще! Хочешь так?

– Да…

Я жестко ласкаю ее.