***

Лиза Боровенко, наблюдая из своей припаркованной рядоммашины за маневрами домработницы Богданова, только тихонько фыркала. Нустаруха! Неуемная. И все-то ей надо знать, и во все-то нос свой сунуть. НоЕкатерина Сергеевна тоже не промах, не зря Лиза за ней сегодня весь деньтаскалась.

После бесславного завершения истории с прослушиваниемквартиры Андрей Степанович передал через таинственного Николая новое задание.Оно звучало более чем странно, и Слава попытался взбунтоваться и потребовал отНиколая объяснений, но Лиза одернула его:

Андрею Степановичу виднее, как и что лучше делать, а в ихинтересах выполнить все как можно лучше. Слава долго ворчал, но в конце концовсмирился. Но для выполнения этого, а потом и следующего задания двое были ненужны, достаточно было одного Славы, и Лиза на свой страх и риск продолжаланаблюдать за соавторами. Один день посвящала полностью Василию, другой -Катерине, третий - Богданову, потом снова Василию и так далее. Сегодня былаочередь Екатерины Сергеевны Славчиковой.

Лиза с любопытством наблюдала за Катериной и еесобеседником. Встреча на улице, в зачуханном скверике, да еще с таким типом, покоторому давно тюрьма плачет, - это совсем не похоже на тайное романтическоесвидание и еще меньше похоже на деловые переговоры.

Что же это? Уж не то ли самое, что они со Славой ищут вотуже сколько времени? Они были уверены, что все замыкается на мэтре Богданове,но Славу все время что-то смущало, ему недоставало какого-то последнегодоказательства, а Лиза сердилась, негодовала и не понимала.

Неужели Славка оказался прав? Он не может знать больше, чемсама Лиза, они все делали вместе и постоянно обсуждали все, что видели ислышали, значит, он не знает точно, он чувствует. У него развитая интуиция?Лиза никогда ничего такого в своем муже не замечала. Столько лет они вместе, авот пожалуйста… История, говорят, полна неожиданностей.

А в самом деле, что у них получается? Василий - любительпоживиться чужими идеями, он вполне годится на роль человека, пользующегосяматериалами погибшего журналиста. Богданов встречается с некоей дамой иобменивается с ней конвертами; можно предположить, что в одном конверте деньги,в другом документы, но только предположить, потому что содержимого конвертовЛиза не видела. Возможно, там все вполне невинно, но тогда почему ГлебБорисович гневался, когда дама позвонила ему по телефону домой, и говорил, чтозапретил ей пользоваться его домашним номером? Ответ напрашивается только один:дама должна была либо дожидаться его звонка, и он звонил ей, когда ему удобно,либо звонить на мобильный, поскольку по мобильному отвечает сам Богданов, а неего домработница. Иными словами, этот контакт скрывается от вездесущей ГлафирыМитрофановны. Почему? Она знает даму лично и может узнать ее по голосу? Или естьеще какая-то причина?

И почему от старухи надо вообще что-то скрывать? Она в делахБогданова вряд ли разбирается. Что же касается Катерины, то до сегодняшнего дняона ни в чем таком подозрительном замечена не была, но эта встреча в скверикевсе перевернула. Выходит, материалы, которые разыскивает Андрей Степанович,могут с равной степенью вероятности оказаться у любого из соавторов. С чегоначали, к тому и вернулись. И все сначала…

Они прощаются. Как показалось Лизе, довольно холодно.Расстаются, недовольные друг другом. Катерина достает из сумки кошелек и даетмужчине деньги. Ему, видимо, мало, потому что он что-то говорит и Катерина даетеще. Взамен, однако, ничего не получает. Что это было, оплата уже полученныхматериалов или предоплата за будущие? Интересно.

А старая Глафира, судя по всему, что-то слышала, она ведьдовольно близко стояла. Вот бы познакомиться с ней, разговориться да выспроситьобо всем! Но шансов на это никаких, такое решение уже приходило в головусупругам Боровенко, Слава был первым, кто предпринял попытку заговорить сГлафирой Митрофановной в трамвае, когда та возвращалась домой, у него ничего невышло, и тогда Лиза постаралась познакомиться со старухой в супермаркете, стояв очереди в кассу. Ее тоже постигла неудача. Глафира оказалась неразговорчивой,хотя и вежливой, и в контакт вступать категорически не хотела.

Видно, от отсутствия общения бабушка не страдает, ей и безслучайных собеседников есть с кем поговорить.

Мужчина сунул деньги в карман, и они с Катериной разошлись.Катерина пошла к своей машине, а мужчина прошел вдоль домов и скрылся впроулке. Лиза завела двигатель и тихонько тронулась вслед за ним. В ее головемгновенно вспыхнул идеальный вариант развития событий: мужчина садится вмашину, Лиза запоминает номер, дома по купленной недавно "левой"компьютерной базе данных ГИБДД они устанавливают имя владельца и его адрес, апо такой же "левой" базе данных МТС выясняют номер его телефона. Идело, можно считать, сделано. Конечно, идеальные варианты встречаются в жизникрайне редко, и огромным количеством машин управляют не те, кто зарегистрированкак владелец, а те, кто водит ее по доверенности, да с правом передоверия, неговоря уж о том, что адрес владельца регистрируется в момент постановкиавтомобиля на учет, а сколько раз он после этого переезжал, менял адрес? НоЛизе так хотелось надеяться…

Надежды, как и следовало, в общем-то, ожидать, неоправдались. Мужчина ни в какую машину не сел, а свернул в подворотню. Выходитьиз машины и идти за ним Лиза не рискнула. Темно, безлюдно, он обязательно еезаметит, этот уголовник с испитой рожей, и что тогда?

Вот был бы рядом Славик, тогда другое дело. Но Славика нет.И все-таки, как он почувствовал, что дело не в Богданове?

Впервые за много лет Лиза Боровенко испытала к мужу что-топохожее на уважение.

***

От этого вечера пятницы Настя Каменская не ждала ничегорадостного. Если предыдущие несколько дней она чувствовала себя вполне сносно идаже расплакалась всего один раз (но зато как позорно, прямо у Юрки Короткова вкабинете!), то сегодня самочувствие ее решило взять реванш за всю рабочуюнеделю, словно говоря: я дало тебе поработать, теперь дай мне разгуляться. Сутра болела голова и ныла спина, ноги были отечными уже к началу рабочего дня,слезы на глазах не высыхали, и все время почему-то хотелось на кого-нибудьзаорать. Громко так, в голос, с повизгиванием и подвыванием. До конца дня Настядоработала с трудом, не сделала и половины того, что запланировала, и побреладомой, понимая, что сегодня от нее все равно никакого толку, и придется завтраехать на работу и доделывать начатое, встречаться со свидетелями, корпеть надрезультатами экспертизы по совсем свежему убийству и составлять очередной планочередной работы. Она чувствовала себя старой водовозной клячей, которая простотащит очередную тележку с очередной партией наполненных водой ведер по одному итому же осточертевшему маршруту: к колодцу - от колодца, к колодцу - отколодца. И никакого другого маршрута уже не будет, на нее не наденут красивоекожаное седло, и молодой всадник не поскачет на ней в дальние края, где растуттропические деревья, плещется море, пахнет апельсинами и глициниями и где ждетего любимая девушка. То есть будет и седло, и всадник, и тропические деревья, иморе с апельсинами, и девушка с любовью, но только не для такой клячи, как она,а для молодой резвой кобылы. Или для жеребца. Но главное - для молодого ирезвого. Ничего в ее жизни уже не будет, и она никогда больше не будет хорошосебя чувствовать, и все быстрее начнет уставать, и все чаще раздражаться иплакать, и скоро ее выгонят на пенсию, потому что таким старым и бесполезнымклячам срок службы не продлевают, и следующая ее работа будет пресной искучной, а следующая за ней - еще скучнее, и тогда она осядет дома, будетлежать на диване под пледом и очень быстро превратится в настоящую развалину.Боже мой, ей же всего сорок три года, а впереди ничего нет. Ну почему так,почему?