— Можно иногда звонить тебе? — нерешительноспросил он, будто боялся, что существует кто-то очень значимый для нее, но вданный момент у нее вообще никого не было. В прошлом году несколько месяцев унее был роман с директором рекламного агентства, и с тех пор практическиникого. Он был слишком занят и связан обстоятельствами, она тоже, и ихотношения закончились так же спокойно, как и начались. Она научилась говоритьвсем, что замужем за своей работой, что она «другая жена» окружного прокурора,вызывая смех своих коллег. Но это было почти правдой на настоящий момент. Дрюсмотрел на нее с надеждой, и Тана, улыбаясь, утвердительно кивнула.

— Конечно, буду рада.

Хотя бог знает, когда он снова появится в ее городе. И,кроме того, у нее работа по делу об убийстве первой степени на следующие двамесяца.

Но он просто ошарашил ее своим звонком на следующий же день.Тана сидела в конторе, пила кофе и делала пометки, намечая план ведения дела.Ожидалась большая заинтересованность прессы, и ей не хотелось выглядеть дурой.Она ни о чем, кроме дела, не думала, когда сгребла трубку и рявкнула:

— Да!

— Будьте добры, пригласите мисс Робертc. — Егоникогда не удивляла грубость людей, работающих у окружного прокурора.

— Это я, — и вдруг это прозвучало игриво. Оначертовски устала, была просто как выжатый лимон. Уже пять часов вечера, а онавесь день не вставала из-за стола. Даже на обед. Со вчерашнего вечера онаничего не ела, если не считать литров поглощенного ею кофе.

— Не похоже на тебя, — его голос был почти какласковое прикосновение, и сначала она была ошеломлена, подумав, что звониткакой-то чокнутый.

— Кто это?

— Дрю Лэндс.

— Господи… Прости… Я была настолько погружена в работу,что не узнала сначала твой голос. Как дела?

— Отлично! Я подумал, что надо позвонить тебе и узнать,как твои дела, это гораздо важнее.

— Готовлюсь к разбирательству об убийстве, котороеначинаю на следующей неделе.

— Это похоже на развлечение, — он произнес этосаркастически, и оба засмеялись. — А чем ты занимаешься в свободное время?

— Работой.

— Так я и думал. А ты не знаешь, что это вредно дляздоровья?

— Я побеспокоюсь о здоровье, когда выйду на пенсию.Пока же у меня нет времени.

— А как на выходные? Не сможешь прерваться?

— Не знаю… Я… — Обычно она работала все, выходные дни,а сейчас тем более. И работа в комиссии отняла у нее целую неделю, которую онадолжна была посвятить подготовке дела. — Правда, мне надо бы…

— Послушай, ты можешь себе позволить несколько часовотдыха. Я собирался одолжить яхту у друга в Бельведере. Можешь захватить ссобой свою работу, хоть это и кощунство.

Был конец октября, погода обещала быть чудесной на заливе,теплой и солнечной при ярко-синем небе. Это было лучшее время года, иСан-Франциско будил лирические чувства. Тана уже почти согласилась и все же нехотела оставлять недоделанную работу.

— Мне и правда следовало бы подготовить…

— Тогда, может быть, поужинаем?.. Илипообедаем?.. — И вдруг оба расхохотались. Давно уже никто не был такнастойчив, и это ей льстило.

— Я действительно хотела бы, Дрю.

— Тогда позволь себе. А я обещаю, что не отниму временибольше, чем положено. Ну, что же для тебя предпочтительнее?

— Это плавание под парусом по заливу придумано ужасноздорово. Я могла бы прогулять денек, — перспектива ворошить важные бумагипод легким бризом не привлекала ее, а прогулка по воде с Дрю Лэндсом несомненно,да.

— Ладно, я буду там. Что ты скажешь о воскресенье?

— Для меня идеально.

— Я заеду за тобой в девять. Оденься потеплее, вдругподнимется ветер.

— Есть, сэр! — Она улыбнулась про себя, положилатрубку и вернулась к работе.

В воскресенье утром ровно в девять появился Дрю Лэндс вбелых джинсах, в кроссовках, в ярко-красной рубашке с желтой папкой под мышкой.Лицо у него было загорелое, волосы на солнце отливали серебром, а в голубыхглазах плясали чертики, когда Тана шла за ним к машине — серебристому «Порше»,на котором он приехал в пятницу из Лос-Анджелеса, но, верный своему слову, небеспокоил ее.

Они поехали к яхт-клубу Сент-Френсис, где была причаленаяхта, а спустя полчаса уже были в заливе. Дрю Лэндс был искусным моряком, наборту был и шкипер, а она, счастливая, лежала на палубе, вбирая солнце, пытаясьне думать о своем деле об убийстве, и неожиданно для себя очень довольная, чтоподдалась на его уговоры устроить себе выходной.

— Правда, хорошее солнце?

Услышав его глубокий голос, Тана открыла глаза: он сиделрядом.

— Да. Непонятно, почему-то все вдруг стало такиммаловажным. Все, о чем хлопочешь, суетишься, все детали, казавшиеся такимимногозначительными, и вдруг… пуф-ф — все улетело! — Она улыбнулась ему,размышляя, скучает ли он по детям, а он как будто прочел ее мысли.

— Я хочу, чтобы ты как-нибудь познакомилась с моимидевочками, Тана. Они влюбятся в тебя.

— Ничего на этот счет не знаю, — неувереннопроизнесла она и застенчиво улыбнулась. — Боюсь, я не очень-то много знаюо маленьких девочках.

Дрю Лэндс оценивающе, но не осуждая, взглянул на нее.

— Ты никогда не хотела иметь своих детей?

Он был мужчиной того типа, с которым можно быть искренней, иТана покачала головой:

— Нет. У меня никогда не было ни желания, нивремени, — открыто улыбнулась она, — да и подходящего мужчины невстретилось, не говоря уже о подходящих обстоятельствах.

Он рассмеялся:

— Конечно же, это прибавляет массу хлопот обо всем насвете, не так ли?

— Угу. А ты? — она чувствовала себя с ним легко исвободно. — А ты хочешь еще детей?

Он покачал головой, и она уже знала, что именно этогомужчину она однажды захочет. Ей уже тридцать, слишком поздно заводить детей. Даи с ним у нее ничего общего.

— Я все равно не могу иметь детей, или, по крайнеймере, не могу без того, чтобы пройти через массу неприятностей. Когда родиласьДжулия, мы с Эйлин решили, что этого для нас достаточно. Мне сделаливазектомию.

Он так откровенно говорил об этом, что Тана была слегкашокирована. Но что плохого, если кто-то не хочет больше иметь детей? Сама онаих не хотела, вот у нее их и не было.

— Как бы то ни было, это решает проблему, так?

— Да, — озорно улыбнулся он, — в разныхаспектах.

Тогда Тана рассказала ему о Гарри, о двух его ребятишках, обАверил, о том, как Гарри вернулся из Вьетнама, о том безумном годе, когда онаухаживала за ним, борясь со смертью, об операциях, о его мужестве.