в точности как у меня, ведь… мы не мылись. Банально, да?

— Планируешь уснуть здесь? — я поинтересовался, как только докурил палочку, которую уткнул в пепельницу.

— А ты хочешь? — посмотрела она на меня.

— Ну… м-м… нет? Неудобно же.

— Тогда давай просто поспим здесь. Не сейчас, попозже.

— Как скажешь, — пожал я плечами. Долбаная привычка ими пожимать. Нахрена я вообще так делаю? — Слушай, а у тебя до этого были парни? — задал я интересующий вопрос, который тогда казался мне приемлемым.

— Конечно были, — уловил я небольшое удивление в голосе. — Двое.

— А когда первый секс был?

— В… — не смочь ответить, она впала в своеобразный ступор на секунд десять, который бы продолжался ещё дольше, не будь я занудой.

— В? — подначил её я. — Во сколько всё-таки, Уонка?

— В семнадцать. Семнадцатилетний возраст — мой окончательный ответ.

— То есть, ты точно не помнишь? — сделал я вердикт.

— Да помню я, — повысила она тон, ощутимо ударив левым кулаком подлокотник. — Не задавай больше такие вопросы.

С чего такая грубость, мисс Уонка. Неужели не нравится, когда я копаю в прошлое?

Так, мне стало интересно.

— Кхм-кхм… Прошу прощения, но почему ты плакала?

— А тебя это должно волновать? — задала она мне вопрос.

Взглянула она на меня с выражением лица, не терпящем чего-либо глупого, которое было хоть как-либо видно под спутником этого колодца. Эту ярость я так и не смог конкретно различить, но чувство, что мне вот-вот сейчас врежут не улетучивалось.

— Да, раз уж спрашиваю, — добавил я в свой голос небольшую порцию «Майкла Настоятеля». — И мне не стоит объяснять почему и зачем мне это нужно.

— А ну-ка попробуй, Михаил, — сделала она вызов.

— Хорошо. Мы разве не в отношениях?

— В отношениях, — кивнула она.

— В каких?

— Любовных.

— Тогда с какого перепугу я не могу поинтересоваться у тебя насчёт твоего недавнего навзрыда? Или это у вас, девушек, такое летнее обострение?

— Потому, что это личное, — язвительно выделила она последнее слово.

А мне поебать.

— Это из-за Женевы? — сделал я попытку. — Или же из-за родителей, имён который ты никогда не упоминала, при…

И тут мне прямо в щеку влетел кулак. Добротный прямой кулак. Никак не ожидавший подобного наяву, я, не сразу сориентировавшись, получаю ещё один, а после него и ещё, но уже под дых.

— Никогда не смей их упоминать! Ты слышишь меня?! НИКОГДА! — нанося удары, которые я уже с лёгкостью отбивал после того, как очухался, она рыдала, хныкала, шмыгала, при этом крича на меня, словно из-за меня всё у неё хуёво. — У ТЕБЯ С САМОГО РОЖДЕНИЯ БЫЛИ ДЕНЬГИ, БЫЛА БЕЗЗАБОТНАЯ ЖИЗНЬ!!! А МНЕ ПРИХОДИЛОСЬ ИЗО ДНЯ В ДЕНЬ УХАЖИВАТЬ ЗА ПАРАЛИЗОВАННЫМИ ДЕДУШКОЙ С БАБУШКОЙ И ПРИГЛЯДЫВАТЬ ЗА БРЯТЬЯМИ И СЁСТРАМИ!!! И ВСЕ! ВСЕ ОНИ МЕРТВЫ! УМЕРЛИ ОТ НИХ!!! ОНИ УБИЛИ ИХ!!!!! А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Удар, удар, удар… Её атаки шли друг за другом, напоминая ленточный магазин у тяжёлых пулемётов, которыми пользовались пулемётчики в моих бывших отделениях.

Уже, казалось бы, через мгновение телепортируется Патрик, раскрывший за полсекунды дверь со стороны Уонки и мигом вытащивший её наружу, взяв в металлический хват.

— Не убивать… — выдохнул я, собираясь с силами. — Слышишь меня, Патрик?

— Да, Майкл.

Опираясь на автомобиль, я наблюдал за тем, как к нам подоспели мои полураздетые близкие, каждый держа в руках что попало: от двухствольного ружья до малогабаритного револьвера.

— Отбой, всё под контролем. Идите спать, — удалились все, кроме моего друга.

— Но… — было хотел что-то вставить Бевис.

Я взглянул на него.

— Я сказал идите спать.

Он нервно сглотнул, прежде чем повернуться к дому.

Повернувшись к проблеме, я невольно протяжно выдохнул. Всё же стоило мне сделать это как можно раньше…

— Приставь её к машине, — сказал я, выходя из машины.

— Да, Майкл.

Под неповторяющимися вдохами и выдохами Уонки, всей заплаканной и подавленной, я подошёл к ней, аккуратно убрав волосы в сторону, раскрывая вид на затылочный имплант.

— Погоди, что ты…

Не церемонясь, я вставил пульт управления в один из коннекторов, предварительно убрав защитную пипочку.

— Ай… — а после для вида заскулила.

Вот же…

— Уонка, харе наигрывать, я прекрасно осведомлён, что эта процедура не приносит какой-либо ощутимой боли, — попытался я взглянуть на её лицо, слегка нагнувшись.

— Хорошо… — пробормотала она, продолжив прерывисто дышать.

Небольшая строка, недлинное сплывающее сообщение, и… одно нажатие.

— Отпусти её и отойди в сторону.

Резко вырвавшись из захвата, Уонка с неприязнью скользнула по Патрику, смотрящего на неё… никак, а после повернула свою голову на меня.

— Зачем ты…

— Я даю тебе право выбора, — кинул я ей ключи от машины, которые она ловко поймала; видно, что рефлексы развиты как надо. — Даю тебе машину, еду и оружие. Также ты знаешь где лежат деньги.

Она непонимающе взглянула на меня после того, как внимательно осмотрела ключи.

— Но как ты раздобудешь такую же сумму?

— Деньги как смерть — их можно найти хоть где, — я выждал пять секунд, дабы дать ей возможность задать вопрос, а после продолжил: — Ты больше не в моей власти, Уонка. Ты — не мой раб. Больше я не могу тебе приказывать, или заставлять следовать моим правилам. Можешь хоть куда отправиться. С такими деньгами тебе хоть куда дорога открыта. Хоть в космос, хоть в столицу ВРОНа, хоть найти более сладкую жизнь, не связанную с мною.

— Я не понимаю… — выдохнула она, с силой кинув ключи в грязь. — Я не понимаю зачем ты это делаешь!

— За тем, чтобы…

А зачем?..

— Э-э… Я точно и не знаю… — решил я дать заднюю, в мгновение лишившись былой уверенности в словах.

От моих слов её лицо скривилось. Впервые я ощутил весь тот скепсис от неё в мою сторону.

Это было неприятно. Это было отвратно.

— Нет! Я буду с тобой! — сказав это, она нагнулась, ища те самые ключи в грязи.

— Причина? — негромко спросил я.

— А мне и не нужны причины.

Встав во весь рост, она сверлила меня своим взглядом, полным того неописуемого чувства, которого я отлично запечатлел у ярых представителей военного дела Федерации — у полевых комиссаров. Они воевали в том же пешем порядке, что и всякие автоматчики, пулемётчики или марксманы, однако главной их задачей всё же, как и был надсмотр за моральным духом солдат, так и остаётся по сей день.

Именно их лица, преисполненные уверенностью в победе войск Федерации, её флотилий, её щита и меча, всегда воодушевляли меня стремиться к лучшему, стремиться к более… высшему, грандиозному.

Она передавала те же эмоции.

— С тобой всё в порядке? — искренне поинтересовалась Уонка, присмотревшись к