А вот сыщики, занятые архивными розысками уголовного дела о тяжких телесных со смертельным исходом на конкурсе красоты, пока удачей похвастаться не могли, хотя продвигались в архивном лабиринте среди тысяч и тысяч уголовных дел с завидным упорством.

Новости об охраннике по имени Артем полковник Гущин выслушал невозмутимо. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Я вам говорила, Федор Матвеевич, — объявила Катя, — кое-что было от нас в этом деле до поры до времени скрыто. И вот, пожалуйста, — новый фигурант. Совершенно новый. Неизвестный нам до сих пор.

— Когда это ты говорила? — буркнул Гущин. — Это я все время повторял, что эта семья не открывает нам всей правды о том, что известно о событиях трехлетней давности.

Он немедленно послал группу оперативников в клуб «Синдбад». Адрес они нашли на сайте. Клуб располагался на Солянке, в старинном особняке, и больше походил на дорогой ресторан, чем на место молодежной тусовки. Клуб для обеспеченной публики с жестким фейсконтролем, где встречали клиентов не по возрасту, а по одежке.

Охранника по имени Артем сотрудники полиции, как они сразу доложили Гущину из клуба, не нашли. Но администрация пошла им навстречу и не стала ничего скрывать.

По словам администратора клуба, Артем Воеводин действительно работал у них три года назад, считался хорошим сотрудником, старшим смены, отважным, исполнительным и надежным. На него никогда не появлялось никаких жалоб, тем удивительнее для администратора было то, что он не вернулся из недельного отпуска, взятого по его личной просьбе в июне. Сыщики уточнили этот факт — администратор подтвердил: три года назад, летом, в июне, Артем Воеводин пришел к нему в клубный офис и попросил предоставить ему недельный отпуск — у него было два выходных, и накопились еще отгулы. Отпуск ему дали. Ждали, когда он снова выйдет на работу. Но он так в клуб и не вернулся. В «Синдбаде» подождали три дня, а затем назначили на его место старшего смены другого охранника. Особого беспокойства администратор клуба по этому поводу не выказал. Сейчас многие так делают: ищут новое место работы с более высоким заработком, уходят под благовидным предлогом в отпуск, чтобы посмотреть, как сложится на новом месте, а вдруг плохо, тогда можно вернуться. А если все складывается хорошо, на старое место работы уже не возвращаются.

Среди старых файлов бухгалтерии администратор и финансовый менеджер клуба нашли файл Воеводина с ведомостями о выплате зарплаты и премиальных. Там имелись его паспортные данные: серия, номер, место выдачи — город Углич, а также индивидуальный номер налогоплательщика. Был и адрес: проспект Вернадского, дом, квартира.

Оперативники немедленно отправились по указанному адресу. Квартира оказалась сдаваемой внаем, однокомнатной, в многоквартирном доме. Там жила молодая семья из Екатеринбурга. О прежнем жильце они ничего не знали. Но дали телефон хозяина квартиры.

Сыщики созвонились, хозяин оказался преподавателем МГУ — вполне приличным человеком, которому квартира досталась в наследство. Он рассказал, что Артем Воеводин снимал у него квартиру в течение двух лет. Три года назад, в июне, он позвонил владельцу и сказал, что уезжает в недельный отпуск — так бывало и раньше, когда он отправлялся отдыхать. Больше он с хозяином квартиры не связывался.

Когда тот, выждав еще неделю и так и не дождавшись звонка, сам позвонил ему на мобильный, абонент оказался «вне доступа». В квартире все указывало на то, что Артем уехал — у него было немного личных вещей, но почти все он забрал с собой. Паспорт, документы, туалетные принадлежности, вплоть до бритвы и зубной щетки. Правда, остались в шкафу его хороший деловой костюм, в котором он ходил на работу, зимние ботинки, стильное дорогое пальто и пуховая куртка. Эти вещи, по словам владельца квартиры, он хранил в коробке почти год, надеясь, что бывший жилец за ними вернется. Но тот так и не вернулся. И позже их отдали в благотворительный центр для бездомных с другой старой одеждой.

Из всей этой информации Катя выделила для себя главное:

Новый фигурант — охранник не сбежал, а уехал. Как раз накануне того, как случилась та авария на Старой дороге в Бронницах.

И он не вернулся из своего недельного отпуска.

Было похоже на то, что Артем Воеводин, о котором они знали до сих пор так мало, ударился в бега.

В тот момент, когда полковник Гущин вызвал к себе в кабинет всех сотрудников, задействованных в расследовании убийств Кравцова и Быковой, чтобы подвести промежуточные итоги розыска нового фигуранта Артема Воеводина, ему позвонили из Тверского УВД.

Катя слышала эту беседу дословно — Гущин включил громкую связь, чтобы информировать всех. В архиве тверской детской клинической больницы, среди документов расформированного детского дома, местные оперативники нашли папку с документами об удочерении девочки по имени Саша семьей Быковых. Среди бумаг имелось свидетельство о рождении с прочерком в обеих графах, где указываются родители. В краткой справке, приложенной к свидетельству, говорилось, что девочка поступила в детдом в двухлетнем возрасте из приемника беспризорных детей. В начале девяностых годов беспризорных и безнадзорных было полно, и тогда царил хаос с выявлением их родственников. В этой же справке указывалось, что мать девочки умерла в больнице, а отец неизвестен.

Проделав огромную поисковую работу, розыск снова уткнулся в глухую стену. Александра Быкова с большой долей вероятности могла оказаться дочерью покойной Жанет, но могла ею и не быть. Если она все же была дочерью Жанет, то вставал вопрос: как же она докопалась до своих корней, до всей страшной истории с кислотой на конкурсе красоты? Кто ей мог обо всем рассказать и подтвердить, что она дочь несчастной погубленной конкурсантки, если даже сам след ее родителей в официальных бумагах был утерян?

Тверские сыщики опросили четырех бывших сотрудниц детского дома — уже пожилых, на пенсии. Три не помнили девочку Сашу вообще. А четвертая вспомнила лишь то, что девочка попала в хорошие руки, к доброй интеллигентной семейной паре.

Гущин только тяжело вздохнул и поблагодарил тверских коллег за помощь. Катя собралась домой — время близилось к половине восьмого. Последним, что она услышала в гущинском кабинете, было то, что он усталым тоном советовал сыщикам в поиске охранника — любовника Пелопеи обратить особое внимание на «налоговую». Проверить через налоговую инспекцию его ИНН, попытаться узнать, за какую собственность — квартиру, машину, дом — он мог платить налоги и где эта собственность находится. Двое оперов собирались утром выехать в Углич, чтобы проверить паспортные данные фигуранта и навести о нем справки по месту выдачи паспорта.

Но Катя знала: полковник Гущин думает вовсе не об Угличе. Он думает о местах здешних — о Патриарших, о Новой Риге, о поселке Коммунарка, где до развода проживал Виктор Кравцов, о страшном доме у дороги, где они нашли труп Быковой. И, конечно, о Бронницах — тихих, сонных, до сих пор хранящих свою тайну.

Клавдий Мамонтов слушал эту часть гущинских сентенций с особенным вниманием. Так Катя их и оставила — в кабинете, о чем-то вполголоса совещающихся. И поплелась домой.