– Ну и дрянь ты, Муля, – пробормотала я, разглядываястранное серебряное колечко, довольно большое и широкое. По нему шла надписьлатинскими буквами «Peterson», явно не украшение, тогда что? Я повертела добычув руках, похоже, совсем недолго пролежала вещица в саду, потому что не успелакак следует потемнеть. Надо бы показать Тане, вдруг крайне необходимая вхозяйстве мелочь?

И з-за спины донеслось мерное чавканье. Я обернулась иувидела, что отпущенный на свободу мопс, блаженно прикрыв выразительные выпуклыеглаза, с восторгом жует лавандовое мыло.

– Дай сюда, – завопила я, выдирая из Мулиной пасти ароматныйкусок, успевший превратиться в обмылок, – просто гастрономический монстр, а несобака!

Муля недовольно засопела и унеслась в коридор на поиски новой«вкуснятины». Я вышла следом. Вдруг до слуха донеслось жалобное мяуканье.Фифина! Кто-то случайно запер кошку в гладильной, вот почему ее не было в саду!

Я поспешила на зов. Но дверь подсобной комнаты оказаласьоткрытой. Фифина стояла на задних лапах возле большой стиральной машины.Передние киска положила на круглое стеклянное окошечко и выла нечеловеческим,вернее, некошачьим образом. Последний раз подобные вопли долетали до моегослуха в марте, когда ангорка приветствовала собравшихся под балконом кавалеров.

– Что случилось? – грозно спросила я.

Фифина повернула круглую голову с тревожно прижатыми ушами ивзвыла, как пароходная сирена. Передние лапы яростно скребли окошечко, словноживотное пыталось открыть дверцу. Удивленная столь странным поведением мирнойдоселе Фифы, я присела возле «Канди» и заглянула внутрь. В ту же секунду рукисами собой нажали на кнопки. С шумом и ревом из резинового шланга потекла неуспевшая стать грязной вода. Очевидно, цикл стирки только начался. Наконецраздался тихий щелчок. Я быстро распахнула дверку. Из барабана выпал комокмокрых блузок, среди рукавов мелькнула ошарашенная морда нашей ручной крысы. Явытряхнула несчастную простиранную Фиму на пол. Фифина моментально подгребла ксебе лапой крысу и начала самозабвенно ее вылизывать.

Белая крыса, получившая имя Фимы, появилась впервые в нашемдоме, когда Кеша пошел во второй класс. Ему очень хотелось иметь хотькакое-нибудь домашнее животное, и я отправилась в зоомагазин.

У меня в детстве жила кошка Лада. Она обожала бабушку ировно в шесть усаживалась у входной двери поджидать ненаглядную хозяйку. Когданаконец бабуля входила в дом, Лада обхватывала ее шею лапами и принималась отполного счастья издавать стонущие звуки. Спала она только в кровати у пожилойженщины, положив голову на подушку. Никакого желания гулять с котами у Лады невозникало. Ну, в самом деле, зачем ей коты, если есть любимая бабушка.

Словом, помня о Ладе, я решила, что у сына должно бытьсчастливое детство, и купила крысу. Грызунов я не боялась, но считала абсолютноглупыми тварями. Через полгода мое мнение о них кардинально переменилось.

За те шесть месяцев, что Фима обреталась в нашем доме,произошло много событий. Во-первых, Кеша, поняв, что мать дала слабину, тут жепритащил хромоногого блохастого щенка и весьма ободранную кошку, которая вскорестала счастливой матерью. Так мы начали жить одной дружной семьей. Собака икошка не делили территорию, а оставшийся у нас котенок лазил в ящик к Фиме иукладывался спать к ней под бочок. Крыса оказалась на редкость коммуникабельнойи орала во все горло, если мы не выпускали ее гулять по квартире. Оказавшись насвободе, она моментально неслась к кошачьей кормушке и подъедала все, что тамнаходила.

Потом с чувством исполненного долга обходила дозором двекрохотные комнатушки и устраивалась на отдых в густой шерсти дворняжки. Ксожалению, крысы живут максимум три года, и Фима мирно скончалась поднеутешительный плач. Мы купили Фиму-вторую, потом третью, нынешняя уже шестаяпо счету. Она появилась у нас в тот же день, что и белый котеночек по кличкеФифина. Дети подружились и стали спать вместе. Прошел год, и Фифа превратиласьв огромную пушистую ангорку с изумительными зелеными глазами. Фима же неслишком выросла, но нежная дружба осталась. Если крысы нет в коробочке, значит,она спит в корзинке с кошками. Клеопатра тоже любит грызуна, но не с такойсилой, как Фифина. Последняя заботится о крысе будто родная мать и страшнонервничает, когда подруга куда-то пропадает.

Я не слишком аккуратна, и мои блузки просто валялись вкресле. Очевидно, Тоня сгребла вещи и, не глядя, сунула в барабан. Хорошо еще,что Фифа подняла крик. Крысы, конечно, водоплавающие животные, да и стиральнаямашина не наполняется никогда под завязку, так что вряд ли Фима смогла бызахлебнуться. Впрочем, интенсивный отжим ей бы, скорей всего, не понравился.

Я сунула выстиранную крысу за пазуху и поднялась в спальню.Следовало подвести итог: ничего не разузнала, кроме одного – таинственный Жоквладеет клубом, и отчего-то упоминание этой клички повергло Таню в ужас!

Отдав Фиму Фифине, я с наслаждением закурила. Потом вытащилалисток бумаги. Так, попробуем систематизировать информацию. Что известно точно?Кто-то убил Ваньку, потом Зою, следом стрелял в Никиту! Господи, совсемпозабыла про Павлова. Какая я свинья, надо немедленно узнать, как он себячувствует! И еще странная история с Костиной, а тут еще этот Жок.

Просто путаюсь в разных фактах и деталях. Нет, браться разомза все дела никак нельзя. Чтобы утереть нос Крахмальникову и полковнику,следует отыскать в первую очередь Жока. К тому же я совершенно ничего непонимаю в происшествии с Клюкиным и Зоей, а к Жоку подобралась очень близко,можно сказать вплотную. Осталось всего ничего – действовать либо через клуб,либо через Танину сестрицу – шантажистку.

Поколебавшись минут пять, я склонилась в сторону похода кродственникам и, быстренько одевшись, влезла в «Вольво».

Так, и где теперь искать адрес? Обратиться в Мосгорсправку?Но не знаю ни имени, ни фамилии. Вполне вероятно, что женщина замужем, впрочем,если она и осталась Ивановой, это совершенно не облегчает задачи.Представляете, сколько дам, носящих эту славную фамилию, проживает в Москве?Жизни не хватит всех проверить! Может, лучше начать с клуба? Хотя есть одназацепка. Я завела мотор и вырулила на шоссе.

Из разговора сестриц стало понятно, что их мать жива. Вот кней и обратимся, ну должна же женщина знать, где найти свою дочь. А адресстаршей мадам Ивановой добыть легко. Достаточно доехать до архива иняза.

Родной институт радовал глаз обшарпанными стенами. Кое-гдезеленая краска облупилась, да и паркет выглядел не лучшим образом. В комнате стабличкой «Канцелярия» спиной ко входу стояла грузная дама. Услышав скрипдвери, она громко спросила:

– Ну, кто там еще? – и повернулась.

В ту же секунду я ахнула: