а иногда и их убийства бесчинствующими толпами местных жителей[722]. Но за термином «погром» скрываются серьезные различия в формах и методах массового насилия: в то время как в одних местах погромщики предавались преимущественно грабежу и избиению своих жертв, не совершая систематических убийств, в других евреев убивали преднамеренно и систематически.

Примером первого типа был погром, зафиксированный в городе Сокиряны, который в 1941–1944 гг. входил в состав провинции Буковина, хотя он принадлежит к исторической Бессарабии[723]. Румынская полевая разведка вступила в город 8 или 9 июля 1941 г., и командовавший офицер, взобравшись на танкетку, на которой они прибыли в город, выступил со страстной речью против большевиков и евреев. За ним последовал местный православный священник, который благословил румынскую армию, и медбрат Крох-малюк, который говорил в том же духе, что и румынский офицер. Вслед за этим жандармы, которые, видимо, тем временем вступили в село, объявили, что разрешен погром евреев. Последовали грабежи и насилия, которые продолжались три-четыре дня – несколько дольше, чем в других населенных пунктах[724].

Жертвы погрома из числа евреев вспоминали об этих днях в июне 1945 г. как о пребывании в аду. Например, доктор Ланда, врач местной больницы, с изумлением и горечью рассказывал, как те же люди, которым он никогда не отказывал в медицинской помощи, хотя они часто были не в состоянии оплатить врачебные услуги, ворвались в его дом, ограбили его семью, отобрали все имущество, оставив их практически в чем мать родила, и выгнали на улицу. Никто не протянул ему руку помощи; никто не приютил ни его, ни его семью. Местные не только лишили евреев всего имущества, включая их золотые зубы, но и насиловали евреек, причем в этих актах участвовали как местные мужчины, так и румынские солдаты.

На фоне всеобщего озверения поражает относительно небольшое число убийств. Всего было убито 30 человек из общего числа около 1200 евреев, проживающих на тот момент в Сокирянах[725]. Очевидно, этот погром был направлен на грабеж и личное обогащение, а не на систематическое убийство.

Погром другого типа произошел в украинском селе Неполоковцы на севере Буковины (Черновицкая область Украины)[726]. Как и в Нижних Становцах (см. выше), погром и убийства евреев начались еще до прихода румын. Погром организовали двое местных украинцев, которые, по свидетельству одного из обвиняемых, «создали группу для убийства евреев»[727]. Этот момент насторожил советских следователей, и они попытались расследовать обстоятельства погрома более подробно, подозревая, что у группы могли быть и другие цели помимо убийства евреев и что на самом деле она являлась ядром украинской националистической организации. Следователи затрагивали эту проблему при допросе каждого обвиняемого и каждого свидетеля, но неизменно получали отрицательный ответ. В конце концов следователям пришлось отказаться от поисков следов украинской националистической организации, хотя вполне возможно, что на самом деле сельчане ввели их в заблуждение.

Но вернемся к самому погрому. Криками: «Евреи и большевики идут убивать христиан!» – подстрекатели вызвали панику среди сельчан. Погром начался: неевреи врывались в дома евреев, грабя их имущество и безжалостно их избивая. Некоторое число арестованных евреев вывели на мост через реку Черемош и там, толкая их вилами и клиньями, сбросили в реку, в которой большинство из них утонуло. На второй день прибыли румыны, и аресты и убийства продолжались. Жандармы, похоже, действовали по плану: они убивали всех мужчин-евреев, а женщин и детей арестовывали и отправляли в лагерь. Всего было убито около 40 евреев; скольких из них убили местные украинцы на мосту, а скольких позднее расстреляли румынские жандармы, остается неизвестным[728]. Но выжившие евреи, похоже, испытывали чувство, что каждый местный нееврей был их потенциальным убийцей[729].

Таким образом, два момента отличают кровавые события в селах Неполоковцы и Нижние Становцы от событий в Сокирянах: присутствие известной группы зачинщиков, которым удалось спровоцировать антисемитские насильственные действия до прибытия румынских войск, и идеологически мотивированное решение организаторов и сельчан убивать евреев, а не только пользоваться их имуществом. Двое свидетелей погрома утверждают, что один из лидеров погрома в Неполоковцах, Андрей Варзар (Andrei Varzar) крикнул одной еврейке: «Ты хотела Советов… Нет здесь больше Советов <…> румыны и немцы пришли, уничтожат всех евреев.»[730] Несомненно, что в Нижних Становцах группа убийц была сформирована из членов ОУН, и возможно, такая же ситуация была и в Неполоковцах.

Подобный же случай широкомасштабных народных антисемитских насильственных действий, руководимых группой идеологически мотивированных убийц, был зарегистрирован в центре Бессарабии, в селе Гирова. В отличие от буковинских сёл, ядро преступников в Гирова составляли не украинские националисты, а бывшие члены кузистской партии. 27 июня, т. е. еще до перехода немецко-румынских войск через Прут, бывшие кузисты сформировали то, что советские следователи назовут позднее «временным комитетом румынской власти». Этот комитет послал своих эмиссаров через линию фронта, чтобы установить связь с румынскими войсками; они вернулись с приказом арестовать всех евреев и коммунистов и объявили, что получено разрешение на еврейский погром. Погром последовал незамедлительно, и комитет начал аресты. К 30 июня большинство евреев и местных советских активистов уже находилось под арестом. Немцы и румыны вошли в село 2 или 3 июля, и к тому времени все евреи и советские активисты были задержаны. На следующий день все 72 еврея, среди которых было десять местных семей и неустановленное число евреев из других сёл, а также пять советских активистов, по приказу шефа жандармского поста Голгожана были расстреляны[731].

Согласно показаниям очевидцев, в течение шести дней между арестом и казнью евреев сторожили всем селом: «сегодня одна улица, завтра другая»[732]. Местные жители были также мобилизованы на рытье могилы, а некоторые из них участвовали в экзекуции. Перед казнью евреев раздели, и сельчане забрали их одежду. Не было ни одной попытки спасти жизнь евреям или протеста против этой бойни[733]. Очевидцы вспоминали случаи крайней жестокости против евреев; например, один из очевидцев вспоминал, с каким хладнокровием некто Василе Матееску добил еврейского ребенка, выжившего после первого залпа расстрельной команды[734].

В большинстве бессарабских сёл арест и экзекуция евреев происходили уже после прибытия румынских жандармов[735]. Жандармы, как правило, набирали для этих целей небольшую группу из местных добровольцев, остальным же отводилась роль пассивных зрителей. Эти местные добровольцы были движимы, как кажется, одним из трех упомянутых ниже мотивов или же их комбинацией. Во-первых, они могли быть мотивированы идеологически, т. е. твердо убеждены, что евреи – смертельные враги румын (или христиан вообще) и что они