– Почему ты мне ни слова не сказала о своей помолвке?

– Потому что не о чем было говорить. Я сразу сообщила Леонару, что не выйду за него, что бы там ни решили наши родители.

– Но сейчас он рядом с тобой.

– Ты мне своим примером показал, что стоит внимательнее присмотреться к выбору родителей. И да, о своей девушке ты мне тоже не спешил рассказывать, – уколола я.

Мне так тоскливо стало. Леонар прав, нужно прощаться с прошлым и с детскими увлечениями. Я сама себе все придумала и не хотела видеть ничего, что разрушило бы мои мечты. Встречаться тайком было так романтично, волнующе. А действительность говорит о том, что у нас нет совместного будущего. Он не познакомил меня ни с одним из своих друзей, да и что вышло при встрече с моими, было только что видно. Пора взрослеть. Мне нет места рядом с ним.

– Адриан, зачем все это? – тоскливо спросила его. – Я все поняла. У тебя невеста. Она хорошая девушка. Подходит тебе, – скрепя сердце признала я. – Прости, что ворвалась в твою жизнь. Я не думала о том, что у тебя уже есть кто-то.

– Это я виноват перед тобой.

– Я тебя прощаю. Но общаться дальше… прости, больше не могу. И не из-за того, что ты учишься в Аркано…

Я взмахнула рукой, не находя слов. При виде его все болело внутри. Он до сих пор был таким родным, но я помнила, что передо мной чужой жених. И осознание этого факта разъедало все внутри, как кислота, заставляя давиться горечью собственных несбывшихся надежд.

– Просто не могу, – сказала я.

Сняв пальто, сунула ему в руки и, не оглядываясь, вернулась в таверну.

– Это откуда у тебя друзья такие взялись? – первым набросился на меня с вопросом Эдуард, выражая общее любопытство.

– Друг детства, – мрачно ответила я, садясь за стол. Праздничное настроение ушло безвозвратно. Хотелось вернуться к себе в комнату, накрыться одеялом с головой и закрыть глаза, чтобы никого не видеть.

– Фу, как ты могла с ним дружить! – пренебрежительно протянул он, чем невероятно взбесил.

– Знаешь, могла, и он был прекрасным другом. Самым лучшим другом! Это вы здесь все как с ума посходили со своей ненавистью. Чем он хуже тебя? Что магия другая? Разве это делает его хуже? Так это он прекратил драку, когда на нас напали. И он не сдал нас!

– О чем это ты? – удивился Гловер.

– Он знает! – ответила я, зло глядя на стушевавшегося Эдуарда.

– Что же ты его за стол не пригласила? – огрызнулся он.

– Чтобы ты его и дальше задирал? Что он тебе сделал, что ты на него набросился? Аркано! Предатели! А разве с нашей стороны предателей не было? Так почему ярлыки только на них навесили? Они в чем виноваты?

– Лиз, ну чего ты завелась? – попыталась успокоить меня Ленора.

– Просто несправедливо.

– А знаете, Лиз права, – неожиданно поддержал меня Гловер. – Даже отец говорит, что если так будет продолжаться и дальше, то и до бунта недалеко. Нужно менять свое отношение, иначе будем пожинать последствия.

– Какой бунт? Да мы их…

– Прекрати, – поморщился Леонар. – Сам посуди, вот тебе было бы приятно, если бы из-за двоюродного дедушки на тебя бы все смотрели как на предателя? Задвигали на работе, и каким бы хорошим специалистом ты ни был, никогда бы не поставили на руководящую должность? В массах зреет недовольство, и только глупцы этого не видят.

– У меня есть такой дедушка, – тихо произнесла я. – Родной. Он маг земли, и к нему относятся как к позорной тайне семьи. О нем даже вспоминать не принято, и все портреты убрали. Я его никогда не встречала. Залезла еще в детстве на чердак и случайно нашла портрет. Видели бы вы, как родителей перекосило, когда я спросила, кто это.

За столом повисло молчание.

– У нас в семье есть двоюродная тетушка, о которой не принято вспоминать, – неожиданно призналась Ленора. – Тоже маг земли.

– Слушайте, мы день рождения празднуем или родственников вспоминаем? Сидим как на поминках. За тебя, Элизабет! – воскликнул Эдуард, явно желая сменить тему.

Мы выпили, а я скосила взгляд на Леонара.

– Не передумал на мне жениться? – спросила неожиданно даже для самой себя.

– Даже не мечтай так легко от меня избавиться, – хмыкнул Гловер. – Но вот твоим друзьям детства лучше уяснить, что они просто друзья и ни на что большее рассчитывать не могут.

– Насчет этого можешь не переживать. Я объяснила ему, что его невеста от подруги детства тоже в восторге не будет и нам лучше прекратить общение, – сказала я и отвернулась.

Взгляд задержался на корзине алых цветов. Они ассоциировались у меня не с пламенными чувствами, а с каплями крови, которыми истекало мое ноющее сердце. Подозвав подавальщицу, попросила раздать цветы всем присутствующим девушкам в этом заведении.

Леонар посмотрел на меня одобрительно, довольный таким решением, но я это сделала ради себя. Забрать их было немыслимо, и выбросить не смогла бы. Пусть хоть кто-то порадуется.

– Нет, Лиз, ты просто посмотри на себя!

Хелен с Ленорой совместными усилиями заставили меня развернуться к зеркалу, что стояло в спальне. Учитывая, что происходило это утром, увиденное мне не понравилось.

– Уберите гадость, – попросила, глядя на свое отражение.

Оно с такой же неприязнью взирало в ответ. Синяки под глазами и дикий взгляд делали его едва ли не пугающим.

– Ты на кого похожа? – сурово поинтересовалась Хелен. – Где наша элегантная Элизабет Килей?

– Удачно замаскировалась вот под это, – ответила я.

Снова вяло глянула на себя в зеркале и вздохнула. Три дня, точнее ночи, без сна, постоянные практики в магии, нервы, нервы, нервы – и вот результат. Вместо пятнадцатилетней девушки, которая должна светиться от нетерпения, передо мной нечто одуревшее и нервное.

Сегодня мы все готовились получить волшана.

– Лиз, может, тебе к целителю? Она тебе настоечки даст успокаивающей.

– Ты что! – одернула Ленора Хелен. – Нельзя.

– Точно! – хлопнула та себя по лбу. – Тоже вся на нервах.

Ну да, ну да, может, Хелен и нервничала, но выглядела спокойнее некуда. Парадная форма, гладкая прическа и безмятежное выражение лица. Ну разве что бледнее, чем обычно. Ленора тоже смотрелась отлично. У нее даже цвет лица не изменился, красивый и ровный. И прическа милая, а глаза вон как сверкают от возбуждения. И парадная форма сидит великолепно. Она у нас состояла из длинного платья бирюзового цвета, с расклешенными рукавами и оборками на груди, а также небольшой пелерины белоснежного цвета. У парней, понятное дело, вместо платья с пелериной штаны и рубашка с белоснежным жилетом.

А я вот до сих пор стояла в халате и с растрепанными волосами. Хелен пыталась меня сначала приободрить сама, потом не выдержала и позвала Ленору. Эдуард тоже рвался, но его не пустили.