— Аманда, — спокойно говорю я, — мы можем всеисправить. Если мы выйдем наружу вместе, мы сможем помочь тебе. Ты не должнаоставаться тут с ней. Она не может тебя заставить.

Она колеблется. В буквальном смысле слова. На миг Аманда,настоящая Аманда, формируется из этой массы и смотрит на меня. Ее глаза дивногоголубого цвета. Я мечтала о таких глазах, когда была моложе. И этот мягкий рот,который она никогда не ценила, она кусает его сейчас, и я вижу, как сочитсякровь.

— Сначала я должна разобраться с этим, — шепчетона. — Я могу это сделать, точно могу, я просто должна…

— Нет!

У меня вырывается крик, и я тянусь к ней, моей Аманде, нослишком поздно. Она растворяется в дюжине образов, и я мысленно слышу ее,слышу, как она говорит:

Я хочу, я хочу еще одно…

Моя Дверь смеется, ее калитка распахивается в комнату, и,возвращаясь на место, она тащит за собой Аманду, утягивает ее в Дверь, и вот еенет, во что бы она ни превратилась, но ее нет, она исчезла.

И я остаюсь в одиночестве в доме мертвых желаний вместе с ликующейДверью, неожиданно обретшей еще большее могущество.

Элли, — смеется Дверь, — мне так хорошо!

И она начинает расти. И не останавливается. Может ли онавырасти настолько, чтобы поглотить весь мир? Похоже что так.

Я не могу победить такое. Не в одиночестве, не тогда, когдамы с охотниками даже не можем объединиться. И она меня больше не слушает.Полагаю, она думает, что теперь она королева.

Что ж… если я не могу выиграть, я могу сжульничать.

— Черепашка, — говорю я, — привези мнекое-кого.

Пурпурный монстр со щупальцами выкатывается сквозь дыру отвзрыва в доме и через минуту возвращается с Райаном, припавшим к его спине.Лицо Райана покрыто засохшей кровью, одежда из кожи ламии порвана. Должно быть,веселье усилилось после того, как я оказалась внутри. Черепашка ссаживает егорядом со мной и возвращается к дыре.

— Привет, — говорю я Райану. — Ты слышалкакие-нибудь странные звуки?

Он смотрит на меня как на Привидение.

— Да, — отвечает он.

— Хорошо. Пожелай что-нибудь.

Он больше не разглядывает меня так, словно я вышла измогилы, теперь у него раздраженный вид. Слава богу.

Я ощупываю свои очки, внезапно вспоминаю, что это подарокАманды. Я надеваю их.

— Верь мне, — говорю я. — Попроси меня очем-нибудь.

Райан отвечает:

— Я верю тебе.

И тут я чувствую, как по мне прокатывается жар его желания,я не слышу его, не разбираю слов, но ощущаю власть, необходимую для егоисполнения.

Послушайте, я открывала Двери. В последние пять минут яединственный человек в истории — и Нарния знает историю, — который открылДверь, пережил этот опыт и впоследствии научился чему-то. За последние шестьлет я научилась многому. Магия соли, магия подобия. В моей руке была соль, иэта Соль коснулась как минимум всех Дверей города, когда рука пролила водыжизни. Добавьте к этому мою кровь, и то, что происходит с моей кровью в одномместе, происходит с ней в другом.

Я достаю свой лучший нож и режу ладонь. Кровь, отданнаядобровольно, имеет силу. Райан говорил мне это.

Моя кровь открыла и закрыла девять Дверей Ада, и я создаладесятую.

Моя кровь в Дверях. Следовательно, Двери во мне. И я хочуисполнить желание Райана.

Таким образом, в этот момент для этого человека по этойпричине я есть Дверь.

Я вспыхиваю, ощущая Ады внутри себя. Я больше, чем этачертова нахалка Дверь передо мной.

— Ты, — говорю я, и мой голос громыхает, —была создана с помощью куплета, который даже не рифмовался.

Элли! — кричит она, трясется, съеживается. — Ядала тебе так много, так много, разве ты не помнишь, о чем ты меня просила? Явсе это дала тебе! Я дала тебе Райана!

Утихни, Дверь. Я открываю свои врата.

— Конечно, — говорю я, и мой голос тверд какскала. — Но что ты сделала для меня в последнее время?

Мои врата из железа. Железо убивает. Этому я тоже научилась.Узнала от Райана. Всему я научилась от Райана.

Интересно, что он пожелал?

— Прощай, — шепчу я только ему и ударяю своимивратами о Дверь.

Мир кончается. Какой-то мир в любом случае. На самом деле.

Хорошо, что я в глубине души просто девушка, котораяуправляет закусочной. Я могу быть Дверью, но во мне есть серебро. Сереброисцеляет. Аманда не смогла бы это сделать; она никогда не сражалась, никогда незарабатывала шрамы. А я — да.

Может, это просто аллегория, но я черпаю последние силы изжелания Райана и привожу мир в порядок.

Парень, охраняющий Дверь, — просто ребенок. Он спит нараскладушке, ест пищу, которую я ему приношу, и читает комиксы. Когда онсражается с демонами, проходящими сквозь Дверь, он делает это спокойно, безсуеты. Так что он не может быть настолько юным либо занимается этим дольше, чемя думаю, потому что технически он лучше меня.

Но он не Райан. Он не Райан, он не саркастичный и неязвительный и не смотрит на меня с жаром в глазах. Он не носит стетсон — онбейсболка. Но он даже не пытается флиртовать. Уверена, он слышал кое-какиерассказы обо мне, о том, как я открыла Дверь, которую он охраняет. Как я вошлав Дверь и вышла с другой стороны, как въехала на демоне во взорванный дом, как,воспользовалась солью и серебром, чтобы восстановить баланс в мире ипредотвратить открытие новых Дверей.

Но мое сердце мертво. Стэн умер, Аманда умерла, все, что уменя осталось — это закусочная и Райан, а Райан ушел. Я так и не узнала егонастоящее имя. И на второй день у меня начались месячные, так что здесь несуждено бегать маленькому Райанчику. Что хорошо, не поймите меня неправильно;это неподходящий мир для детей. Но…

Я чувствую себя так, словно все это было напрасно, —моя жизнь опустела, и то, что я спасла мир, спасла людей, — это оказалосьне настолько здорово, как я ожидала. Я прошла кровь и огонь в буквальном смыслеслова, и этого оказалось недостаточно — ничто из того, что я делала, не былодостаточно, чтобы спасти Стэна, спасти Аманду, удержать Райана.

Дверь подарила мне процветающий бизнес, и она дала мнеРайана. Теперь Дверь притихла, ведет себя почти хорошо — открывается как почасам, как нормальная Дверь, и почти не разговаривает. И Райан ушел.

Я не хочу верить, что дело было в Двери, но другим вариантомостается то, что я испугала его до смерти своим заявлением: «Кстати, я Дверь»,и это еще хуже. Как бы то ни было, он ушел. Бросил меня. Он даже не поцеловалменя на прощание; когда я снова стала Элли, когда все было позади… Дверьвернулась на прежнее место, в подвал закусочной, я стояла перед ней, а Райанане было.