Неспешные мягкие шаги заставляют меня обернуться… ну, то есть переориентировать поле внимания, разумеется. Высокая женщина, уже раз виденная мной, спускается по ступенькам в сад. На сей раз она облачена в какой-то бело-розовый пеньюар, и на ногах обыкновенные домашние шлёпанцы. Эти шлёпанцы несколько скрадывают длину великолепных ног, в прошлый раз безжалостно подчёркнутую каблуками, и вообще, дама на сей раз выглядит попроще, что ли. Уже не небожительница в сиянии ослепительной красоты — просто очень красивая молодая женщина…

Дама уже собирается было взять со скамьи забытую вещь и вдруг резко оборачивается, почувствовав.

«Ты?! Это опять ты?!»

«Я».

Тёмные изумруды глаз смотрят на то место, где меня нет, со странным выражением.

«Я полагала, ты не вернёшься».

«Я вернулся».

«Странно… Тогда я повторюсь — зачем? Сидхэ не нужны чужие. Если бы были нужны, мы бы давно нашли тех, кто нам нужен».

Я вдруг осознаю — она тоже Всевидящая.

«Видящая. Так нас называют», — в свою очередь улавливает она мои мысли.

«Как твоё имя… Видящая?» — я почему-то не могу проникнуть в слой скрытых, неоформленных мыслей.

«И не надейся, чужой. Не хватает ещё, чтобы ты подсел в Видящую сидхэ, контролируя всю память. Мы приняли меры от подобных виртуальных контактов. Имя моё тебе тоже ни к чему».

«Хорошо, тогда я буду звать тебя Видящая».

«В третий раз повторяю вопрос — зачем?»

Странно, но во сне я не испытываю ни малейших колебаний.

«Мне нужна ваша помощь».

«Тебе?!»

«Да. Мне. И целому миру. Нет, двум мирам. И даже больше».

Ещё более странно, но она понимает, о чём идёт речь. Однако и это меня не удивляет, поскольку всё это сон…

«Но зачем это нужно мне? И тем более другим сидхэ?»

Я улыбаюсь во сне. Наверное, именно такая улыбка была у знаменитого чеширского кота — самого кота нет, а улыбка есть.

«А ты не спеши, Видящая. Ответь на маленький вопрос — что это?»

Она снова понимает.

«Это книга. Я забыла… Хотела послать слугу-биоробота, но почему-то решила спуститься в сад сама…»

«И как давно вы пользуетесь этими штуковинами? Сколько тысячелетий? А может, с самого Исхода?»

Изумрудные глаза пронзают то место, где меня нет.

«Откуда ты знаешь про Исход, чужой?»

«А ты не злись на меня, Видящая. Лучше подумай. Как долго вы намерены сидеть в самоизоляции? Сколько обитаемых миров — чужих миров — ушли за это время в Отрыв?»

Она молчит. Теперь её мысли вполне ясны и доступны, но я жду, когда она выскажет их вслух. Сформулирует, что в данном случае имеет значение.

«Нам вполне неплохо и тут, чужой. Пять обитаемых миров…»

«Ого!»

«Да, пять. В отличие от вас мы имели возможность выбрать место обитания. Самые лучшие из миров».

«Это и есть Бессмертные земли?»

Она чуть улыбается. Первый раз вижу, как улыбается эльфийка. А улыбается она, скажем прямо, с чувством изрядного превосходства.

«Бессмертные земли — это не какая-то звёздная система, чужой. Бессмертные земли везде, где есть сидхэ или эльдар. Нас много».

«Не так уж много, выходит, чтобы самостоятельно уйти в Отрыв».

Улыбка гаснет.

«Можно подумать, ты знаешь путь в Аасгард, чужой».

«Нет, не знаю. Зато я знаю другое — одним вам туда не пройти».

«Чем отличаются наши пять обитаемых планет от любого «звёздного клуба», в которые сбиваются Рождённые-где-попало?»

Вот интересно, умел ли чеширский кот улыбаться виноватой улыбкой? Я умею…

«Я не знаю. Я просто констатирую факт. Не всё так просто во Вселенной, Видящая. Возможно, гордыня действительно тяжкий грех, и именно она закрывает вам путь».

«Это пустые слова, чужой. Это не ответ».

«А может, всё ещё проще. Ибо сколько бы вас ни собралось вместе, вы имеете одну-единственную точку зрения. Чтобы взглянуть на проблему со стороны, нужен другой взгляд и другой разум… А разговаривать с зеркалом скучно».

«Ты так полагаешь?» — теперь дама буквально источает ледяную иронию. Я вновь виновато улыбаюсь. Нет, мне не видны её скрытые мысли, спрятанные под бронёй психоблокады. Зато мне видны её глаза. И в этих прекрасных изумрудных глазах уже поселилось сомнение.

«Скажи, как часто ваши пять миров общаются с другими звёздными системами, населёнными сидхэ?»

Изумрудные глаза опасно сузились.

«Конец сеанса!»

Взрыв в голове!

Я открываю глаза. Передо мной маячит лицо Ирочки. Как обычно…

«Да, Рома. Как обычно. Как всегда».

«Между прочим, сейчас же опасности нет? «Хранитель» стоит в голове… Спала бы спокойно…»

Я ощущаю все эмоции жены — в данном случае лёгкую досаду.

«Бывают редкие случаи, Рома, когда ты необычайно догадлив, на грани потрясающей мудрости. Но всё же гораздо чаще ты натуральный балбес».

«Это да. Но ты видела?..»

«Да».

«Ну и?..»

В её глазищах плавает глубокая задумчивость.

«Не знаю, Рома. Вряд ли. Она же тебе ясно изложила — им не нужны чужие. Их вполне устраивает то, что есть. Можно веками сидеть на скамейке в саду и читать поэмы в электронной книжице».

«А как насчёт «пути в Аасгард»?»

«А-а… Слова, одни слова. Кто хочет найти, ищет».

Выражение Ирочкиных глаз вдруг стремительно меняется.

— Однако! И такого ценнейшего сотрудника заточили на необитаемом острове? Ну и кто они, твои коллеги, после этого?

Я глажу её, целую.

— Между прочим, сеансы всевидения отнимают массу здоровья. Я нуждаюсь в срочном восстановительном лечении…

— О! — Ирочка весело округляет глаза. — Опять? Ведь только что…

— Ну, я могу и обойтись, конечно, — я демонстративно поворачиваюсь на бок.

— Нет-нет, что ты! — она приникает ко мне. — Оставить тебя без медицинской помощи в такой момент — это было бы просто бессердечно.

«Привет, начальник».