Помимо Морана в зале было еще трое. Два морт’аэна — два темных силуэта без лиц. Но если судить по доспехам, не те, которых я видела накануне. Третий маг стоял у окна, чуть в стороне. Он сильно сутулился и заметно нервничал. При взгляде на него я сразу ощутила какое-то неясное беспокойство, но в чем дело, понять не могла. Руки его, казалось, жили отдельной жизнью. Мужчина то и дело сцеплял пальцы самым причудливым образом, они словно исполняли какой-то танец.

Все присутствующие как по команде повернулись в мою сторону.

— Как раз вовремя, — сказал Моран. — Подойди, Магда.

Я подошла к нему и протянула шкатулку. Он прикоснулся к замку, с громким щелчком сработала потайная пружина. Внутри, на ложе из тонкого лимонного шелка, лежали три маленькие башни, какими обычно играют в шахматы. Одна была вырезана из желтоватой кости, вторая — серая, каменная, а третья — из красного стекла.

Сутулый подошел ближе и, не сводя с меня взгляд, практически сунул свой длинный нос в шкатулку.

— А она хороша, — голос у него был резким и неприятным, — очаровательна и мила, Моран. И нет сомнений в том, что это светлое дитя. Принц решил совсем разрушить все устои и правила. Хорошенько тряхнуть этот тухлый мирок.

Двое морт’аэнов встали по бокам. Один протянул руку к каменной башне, коснулся ее, но не стал доставать из шкатулки. Потом я почувствовала на себе его изучающий взгляд.

— Правил больше нет, — сказал Моран. — И выиграют те, кто поймет это первым. Разве ты, Король, не хочешь получить власть, которая принадлежит тебе по праву? Вернуть свои земли и собрать свой народ?

— Мой народ, — из горла сутулого Короля вырвался хрип. — То, что от него осталось…

Он резко выхватил красную стеклянную башню и принялся крутить ее в руке. Тени на его лице сгустились.

— Это все заманчиво. Очень заманчиво, — повторял он. — Но могу ли я так рисковать? Ведь ставка — все, что осталось. И птенцы, еще слабые и неоперившиеся. Моему народу есть что терять.

— Многие ли могут превращаться? — спросил Моран. — Пройдет еще немного времени, и никого не останется. Будут просто маги. Люди-вороны вместе с Королем-Вороном превратятся в воспоминания.

Я внимательно вгляделась в мага. Так вот что меня встревожило. Он не был темным.

Неожиданно мужчина закружился на месте. Вихрем взлетели в воздух черные перья, и через секунду в окно вылетел крупный ворон. Когтистые лапы крепко держали красную башню.

— Да, да, да-р-р, — раздалось его громкое карканье.

Я старалась не показать удивления. В магической лаборатории правителя хранителем тоже был маг-ворон. Но мне тогда и в голову не пришло, что это особый народ. Думала, просто старый маг умеет превращаться в птицу.

Моран забрал у меня шкатулку.

— Можешь вернуться к себе, Магда, — сказал он.

Упрашивать меня не пришлось. Я спешно отправилась к выходу. Находиться рядом с тремя морт’аэнами было тяжело. И хотя я знала, что доспехи скрывают магов, они являли собой воплощение чистого ужаса. Словно присутствуешь на встрече волков. Ощущение, что вот-вот можно стать обедом, если не хуже.

— Пусть еще ненадолго останется, — сказал один из них.

Я обернулась, чтобы увидеть, что тьма на лице говорившего начала всасываться, как это было с Мораном. Как же они видят сквозь непроглядную черноту, мелькнула непрошеная мысль.

У морт’аэна оказалось благородное лицо с тяжеловатым подбородком и пронзительно холодными голубыми глазами.

— Я могу понять замок, земли, титул, но это… — он указал в мою сторону. — Зачем? Приближая к себе женщину, ты приближаешь к себе врага. В их природе заложено стремление влиять на поступки, проникать в помыслы и ослаблять магию. А ты взял не просто женщину, но к тому же еще и светлую. Таким образом, у тебя под боком дважды враг.

Эх, если бы я обладала такими возможностями убеждения! Я бы ни минуты не осталась в этом замке, а была бы уже в светлых землях. Но увы… Морт’аэн крупно переоценил силу женского влияния.

— А для меня, брат Лидор, загадка, как ты можешь продолжать верить всяким небылицам, — парировал Моран. — Тьме совершенно безразлично, как ты себя ведешь. Есть ли у тебя замок, женщина, да хоть дракон… Или нет. Как видишь, земля не провалилась.

— Может быть, — задумчиво протянул Лидор. — Но одно дело болтать в казарме, и совсем другое — делать. Правила созданы не просто так.

Он сомневался. Губы сжались в упрямую линию, между бровей пролегла складка, а глаза беспокойно бегали.

Моран достал из шкатулки костяную башенку. Она соблазнительно поблескивала на свету.

— Как ты будешь распоряжаться своим замком, твое дело. Но разве ты не хочешь свободно экспериментировать с темной магией, отбросив все границы и предрассудки? Самому стать себе хозяином?

Второй морт’аэн не пожелал открыть свое лицо. До этого он не вмешивался в общую беседу, но внимательно слушал. Мужчина двинулся в мою сторону. Моран замолчал. Мне показалось, что он следит за каждым движением своего гостя. А тот нарочито медленно обошел меня вокруг.

— Лидор, — голос этого мага был глубоким и сильным, — помнишь испытание лунной травой? Помнишь, что о ней говорил мастер-травник?

Лидор был сбит с толку и мотнул головой.

— Он говорил, — продолжил морт’аэн, — что лунная трава подобна женщине. Она искушает и дурманит, расставляет ловушки, заставляя поверить в то, чего нет. И если принимать ее со страстью и без всякой меры, то можно встретиться с тьмой изначальной раньше времени. Но это не значит, что ее не следует использовать при некоторых заклинаниях и темных практиках. Магия вообще опасна, Лидор. И тут я склонен согласиться с Мораном. Одной опасностью больше, одной меньше.

Мужчина подошел и выудил из шкатулки каменную башню.

— Я принимаю дар принца Гиса, — весомо сказал он.

Слова отразились от стен и словно повисли в воздухе.

Лидор обиженно засопел.

— Иди, Магда, — приказал Моран. — Так каков будет твой ответ?

Я чуть ли не бегом бросилась к двери. Опоздала лишь на мгновение. Лидор напал первым. Он целился в морт’аэна, имя которого я так и не узнала, но тот оказался быстрее, увернулся от смертоносного заклинания. Башня вздрогнула и сотряслась от основания до крыши. В стене загорелись и оплавились несколько камней. Зал наполнился кипящей, бушующей темной энергией.

Моран и неизвестный маг действовали слаженно и страшно. Лидор защищался. Не знаю, как мне удалось вырвать себя из оцепенения, но я все-таки навалилась на дверь и шмыгнула в коридор. Потом выбежала из башни, чтобы укрыться в комнате. Оглянулась, увидев, как в окнах то и дело вспыхивают отсветы колдовского огня.

Луна окончательно скрылась за тучами, лишая эту землю своего призрачного, неверного света. На ощупь я пробралась в комнату и опустилась на сундук, привалившись спиной к стене. От дрожи зуб на зуб не попадал.