Рина сжала кулаки, и в тот же момент едва не задохнулась от захлестнувшейся за горло толстовки. Последний рывок — и Динара ловко избавила ее от дополнительного покрова. Ветер вздыбил платье, пробежал по ногам, и… можно было исчезать. Совершенно.

— Господа, — обратилась Динара куда-то. Куда, Рина не видела, потому что представляла, как падает к ее ногам, абсолютно лишенная воли к свободе, борьбе и жизни вообще. — Время экскурсий закончилось.

— Ее зовут Рина? — спросил кто-то из блаблакарщиков.

— Стасик, ты только посмотри на ее ноги. — Рина инстинктивно дернула платье вниз.

— Все изодрала, — тихо согласился Стас.

С толикой сострадания.

— Но это ее не извиняет. Смею заметить, данная девушка скрывала свою рыжесть, — строго заметил Антон, — и заявляла, что она Дон Кихот. А она ПОЭ. К тому же…

— У меня также есть претензии, — вмешался Иклиль, только Динара повторила властно:

— Господа, время экскурсий окончено. Любые претензии, обвинения — обращайтесь в полицию. И приходите к нам с ордером.

А Динара умеет быть молодцом! Рина приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на ту, кто только что ввергла ее в глубочайший позор, а теперь выдернула из лап самого ада.

* * *

Рина съежилась под накинутым на плечи пледом и грела закоченевшие пальцы о фарфоровую чашку с изысканным чаем. Блюдце нервно звякало от ее дрожи. Ковер в кабинете директрисы был такой… бордовый. А за окном сгустился вечер.

Ноги горели от лодыжек до самых бедер. Царапины и ссадины сойдут не скоро, колготки, даже если их и найти, сделают жизнь мучительной.

Динара стояла у окна и смотрела в море. Руки ее были сложены на груди тяжелой ношей.

— Согрелась? — наконец повернулась директриса к Рине.

Рина несмело кивнула. Хотя это была неправда. Совсем неправда. При электрическом свете лицо директрисы Динары казалось неестественно смуглым. Рина вспомнила слова Нины: «Ее лицо не похоже на лицо рыжей». Директриса тоже?.. Почему она не воспользовалась разрешением на покраску волос, интересно? Странно…Но в том, что не выдала ее блаблакарщикам и Иклилю, Динара, безусловно, молодец.

— Итак, говорят, ты не рыжая, — посмотрела директриса не Рину испытующе.

Врать — нет. Держаться истории — да.

— А какая же еще? — Рина дернула себя за локон для убедительности, отрывая пальцы от теплой чашки. — Я искала приюта… — в горле пересохло. — Потому что меня преследовали за рыжие волосы.

— Не думай, что я покрываю преступников, — поспешила сказать Динара. — Я прикрыла тебя, потому что теперь ты — часть Академии, а я обязана заботиться о ее имени. Однако…

— Клянусь, я не сделала ничего предосудительного! — воскликнула Рина. — Это… недоразумение. Но это правда, что я надеялась скрыться в Академии от своих проблем, — повинилась она.

Правда должна быть в каждой истории. Вот так и живут люди с девятьсот девяносто девятью лицами. И где-то остается то самое тысячное. Так и крутятся люди, как черные коты под метлой дворника.

Динара постучала себя по подбородку и уселась за стол.

— Точно не краска?

Надо же, какое трогательное беспокойство о рыжих. Стоит заявить, что ты блондинка, и вылетишь ногами вперед.

— А у вас? — ответила Рина вопросом на вопрос, скрывая учащенное дыхание. И тут же прикусила язык, встретившись с ответным яростным взглядом. Неужели в точку? Динара сузила глаза.

— Почему же тогда Антон Сухаревский, как он представился, обвинил тебя в перекрашивании волос?

Рина закусила губу. Она ходит по краю. Как Зеленому не плохо от вранья?.. Это же так гадко.

— Надо было… выживать… — пролепетала она.

К счастью, Динара расценила ответ по-своему.

— Закрасить рыжину без разрешения — это очень и очень рискованно. Ты смелая девушка. Слишком, пожалуй. Криминал нам тут не нужен. Если они это докажут и против тебя возбудят дело…

Директриса потеребила красивую перьевую ручку в руках. Стол сливался стилем с Рининой современностью и временами Серебряного века сразу.

— Но почему было не прийти в Академию в свое время? — с досадой спросила директриса.

Рина удивилась ее сочувствию и робко пожала плечами.

— Так… получилось.

— Заварила ты историю, — помассировала Динара виски. — На рыжих готовы вешать что угодно, но в Академии это не прокатит. Если бы не Рамиль, голова моя бы не болела, я бы тебя просто не приняла, а теперь…

— А… кто он? — осмелилась Рина спросить и сделать глоток чая. Ароматный. Горячий. Согревающий.

— Далекий наследник основателя Академии, — охотно отвечала Динара. — И мнит теперь, что должен защищать каждую рыжую от злого-презлого мира. Пусть он твоим делом и займется. Помешанный на легендах и поверьях старик, здесь он нам и пригодится. Чтоб я дала арестовать студентку! Кстати, — свела директриса брови, — не забудь вымыть посуду. В твоем-то возрасте, Рина, надо быть ответственнее.