может показаться странным, но меня почему-то всегда ужасно интересовало, как складываются отношения между сводными братом и сестрой.

– Ты думала, – по голосу Даши чувствовалось, что она заулыбалась, – что такие отношения неизбежно перерождаются в романтические? Уверяю тебя: лишь в сериалах. В жизни мало кто кого занимает, если только их пути не пересеклись.

«Вот под этим заявлением я подпишусь», – иронично согласилась Лиза.

Поболтав еще с минуту о погоде и о новых купальниках, пропускающих солнечную радиацию, они распрощались, пообещав друг другу перезваниваться.

«Значит, близкое окружение считает, что Валерий Месионджик сгинул – другими словами, погиб вдали от Родины, – рассуждала Лиза по дороге от Преображенки до Фрунзенской. – Но в официальных документах он значится как „без вести отсутствующий“ – и это настораживает».

Даже при первом взгляде на дом-«корабль» можно было понять, что его строили при социализме для «порядочных людей», а не для всякой шалупони – в общем, для номенклатуры среднего пошиба.

Попросив своего ангела способствовать ей в успехе, Лиза отыскала дверь семьдесят восьмой квартиры. В ее походе сюда, конечно же, заключалась изрядная доля авантюризма. Какая-то неизвестная Лидия Михайловна, какое-то соседство столетней давности – все это не вселяло оптимизма в душу.

Однако, Лиза решила попробовать. Подготовленная ею легенда была довольно миленькой – в сентиментальном духе «мыльных опер».

Когда она нажала кнопку звонка, за дверью раздалось музыкальное арпеджио, и Лиза стала наблюдать за глазком. С полминуты он оставался светлым, а затем потемнел.

Кто-то неслышно подошел к двери с той стороны.

Ласково глядя прямо в глазок, госпожа Леонтьева постаралась придать своему лицу самое ангельское выражение – если это еще было в ее силах после приобретенного опыта общения с людьми.

Кажется, ее умилительная гримаса возымела действие.

Дверь открылась.

На пороге стояла пожилая женщина, похожая на аккуратную немку: седые букли на голове, хорошая для ее возраста осанка.

– Доброе утро, – ласково сказала Лиза. – Вы меня не помните?

Это, конечно, было наглостью с ее стороны. Как могла аккуратная дама вспомнить ее, если ни разу не видела? Однако, Леонтьева упорно продолжала:

– Ведь вы – Лидия Михайловна, да?

– Да-а, – протянула та с легкой настороженностью.

– А меня зовут Лиза. Мама привозила меня сюда, когда я еще была совсем маленькой.

– Сюда?! – удивилась Лидия Михайловна.

– Я имею в виду семьдесят девятую квартиру. Мы приезжали с юга к Розе Леопольдовне Зиминой. А теперь потеряли ее следы.

В выцветших глаза Лидии Михайловны мелькнуло какое-то давнее воспоминание, и она неожиданно радушно сказала:

– Да вы заходите ко мне, Лиза!

Последняя с удовлетворением поняла, что попала в точку, и дерзко вступила в чужую прихожую. Здесь было чисто и уютно. Не давая возможности противнику прийти в себя и кое-что осмыслить, она затараторила:

– Мы много лет не бывали в Москве. И я вот приехала. Мама просила меня встретиться и с Розой Леопольдовной, и с Валерием. Я звонила в семьдесят девятую квартиру, но мне никто не ответил, – наугад солгала Лиза: в случае, если там кто-то есть сейчас, можно сказать, что приходила раньше.

– Так вы ничего не знаете… – Лидия Михайловна вздохнула.

– Что-то случилось? – озабоченно спросила Лиза.

– Как вам сказать… Прошло слишком много лет. Естественно, все переменилось. – Лидия Михайловна помолчала, а затем добавила: – С Валерием вы вообще теперь не сможете встретиться. Несколько лет назад он погиб.

– Авария?! – вскрикнула Лиза, прикрыв рот рукой.

– Нет. Я мало что знаю. Они переехали отсюда, когда Валера еще был юношей. Потом он якобы уехал на поиски удачи куда-то в тропики и… погиб там.

– Да что вы! – роль провинциальной простушки, кажется, удавалась Лизе.

– Роза не любит об этом вспоминать. Да я и не выспрашиваю. Вообще какая-то темная история.

«Второй раз мне характеризуют эту историю как мрачную и непроясненную», – отметила про себя Лиза и сказала:

– Как все ужасно… Так они переехали!.. Ясно. Вот почему я не могла застать…

Однако, следующая фраза Лидии Михайловны весьма удивила «провинциалку».

– Роза очень редко теперь здесь бывает.

– Бывает?! Вы имеете в виду: у вас?

– Нет, почему же – у себя. Года три назад Роза выкупила эту квартирку, говорила, что прошлое позвало ее. Теперь, знаете ли, это можно: купить, продать. А вообще она живет в центре. – В ответ на вопросительный взгляд Лизы Лидия Михайловна поспешно заметила: – Но я не знаю ее адреса. Вы можете узнать в центральной справочной.

– Обязательно! – воскликнула Леонтьева. – Я так хочу увидеть тетю Розу!

Что-то странное мелькнуло в глазах Лидии Михайловны в этот момент. Когда Лиза собралась выйти из прихожей, хозяйка вдруг тронула ее за локоть и тихо сказала:

– Лиза, вы еще такая юная, и я хотела бы кое о чем предупредить вас.

Сердце Леонтьевой на мгновение замерло в предчувствии чего-то необычного, а затем забилось сильнее.

– Да-да, – живо откликнулась она и ласково взглянула в лицо Лидии Михайловны.

– Испытания всех нас меняют с годами. У Розы по-своему – непростая судьба, поэтому она очень изменилась со времен молодости. Не удивляйтесь, если на вашу доверчивость она ответит сухо и холодно.

Изобразив на лице замешательство, Лиза пролепетала:

– Я не совсем поняла…

– И я теперь не понимаю Розу, когда – крайне редко – вижу ее здесь. Скажу вам откровенно: ее характер стал непредсказуем. Например, не далее как вчера Зимина была здесь, на этой своей квартире, с какой-то женщиной – я ее не видела. И там разразился скандал. Я говорю это вам, Лиза, только для того, чтобы вы составили свое представление о нынешней Розе и не строили иллюзий.

Гостья страстно желала сейчас лишь одного – чтобы Лидия Михайловна говорила и говорила о вчерашнем происшествии в соседней квартире, поэтому, широко распахнув свои выразительные глаза, испуганно переспросила:

– Скандал?!

И Лидия Михайловна заглотила эту наживку! Не учуяв подвоха, она доверительно сказала:

– Да. И какой! Несмотря на высокую категорию нашего дома, здесь, доложу я вам, великолепная слышимость. В уши сквозь стены влетает то, чего бы ты не хотел знать. Женщина кричала о каких-то деньгах. Якобы Зимина должна отдать эту сумму ей. Поверьте, речь шла о каких-то колоссальных деньгах. Я просто ушам своим не поверила! Они сейчас называют доллары баксами. Так вот женщина кричала: двести штук баксов! Вы знаете, что штука – на московском жаргоне – это тысяча долларов?

– Да, – испуганно кивнула Лиза, умело изобразив, что после этих слов буквально впала в ступор. – Двести тысяч долларов?! – «А что тут удивляться – это же сумма страховки в „Дойле“». – Тетя Роза стала богатой?

– Во всяком случае, думаю, не нуждается, – уклончиво ответила Лидия Михайловна,