Мне бы тоже пора свалить. С одной стороны хочется вернуться домой, к семье и комфорту, а с другой, как представлю, какая там скукотища, так сразу пропадает желание. К тому же, я теперь официально сражаюсь в Иностранном легионе в составе Народной армии республики Испания. Правда, боевые вылеты бывают всё реже, потому что из-за вражеских зениток подолгу стоим в ремонте. Потери летом были такие большие, что осенью нашу группу расформировали, а уцелевшие самолеты передали «Двадцать четвертой», сформированной с месяц назад, когда прибыла еще одна партия из тридцати одного «СБ-2». Теперь командиром у меня полковник Эдуардо — мрачный тип, медлительный молчаливый тугодум. Как догадываюсь, мало говорит и делает потому, что лень думать. Начальство любит таких.

79

Двадцать первого декабря я приехал на извозчике на аэродром. Дул крепкий ветер, гонял небольшие белые облака по нему и клубы коричневато-серой пыли по взлетной полосе. Полковник Эдуардо выдал задание экипажам самолётов, годных к вылету. Наш «СБ-2» был еще в ремонте, хотя механик обещал, что к утру справятся. Вчера нам немного досталось от зениток во время бомбежки вражеских позиций возле города Тэруэль на холме Санта-Барбара. Наверное, за то, что я так и не посмотрел бесконечный сериал с таким названием.

По окончании инструктажа командир «Группы двадцать четыре» сделал объявление:

— Пришел приказ командования следующим военнослужащим передать свои обязанности испанским камрадам и убыть в порт Валенсия с дальнейшей переправкой… — он запнулся, испугавшись раскрыть тайну Полишинеля, — … туда, откуда прибыли. Так что сегодня у вас последний вылет.

Нынешние советские лётчики все подряд атеисты, в приметы не верят, поэтому вылеты у них последние, а не крайние.

Среди перечисленных были и члены моего экипажа Антон и Федерико. Я решил, что это знак судьбы, и сказал полковнику Эдуардо, что тоже отправлюсь туда, откуда прибыл.

— Второй год уже здесь, пора в отпуск съездить, — объяснил я.

Командир «Группы двадцать четыре» не стал возражать, уговаривать остаться. Недолюбливал он меня. Классовое чутье подсказывало ему, что мы из разных муравейников. К тому же, запасная скамейка лётчиков-испанцев была длинной, а на должность командира отряда имелся, как минимум, один претендент из советских, которого я в свое время заменил. Как догадываюсь, майор Виктор мог бы убыть с этой партией советских летчиков на родину. У него хорошие отношения с командиром группы. Видимо, решил остаться, чтобы вернуться на должность командира отряда, а потом уже полететь в СССР. До нас дошли известия, что почти все, повоевавшие в Испании, были награждены и повышены в звании и должности. Вернувшись сейчас, майор Виктор опять бы стал командиром отряда, а теперь появился шанс подняться в командиры эскадрильи, которая к тому времени, когда я воевал на «Пе-2», по количеству самолётов будет соответствовать полку. Мы с ним точно не встретимся в то время. Может, не вернется из Испании, может, вернется и будет расстрелян, как немецкий или испанский шпион, может, будет служить на другом фронте.

Мы вышли к взлетке, проводили парней, отправившихся бомбить окрестности Тэруэли. Потом вернулись в комнату отдыха, куда вскоре должны были подойти испанские лётчики из запасных, чтобы принять у нас «СБ-2».

— Федя, по прибытию в СССР, напиши рапорт, чтобы тебя перевели в летное училище. Из тебя получится пилот, станешь офицером, — посоветовал я своему стрелку-радисту.

— Я так и думал сделать, — поделился он.

— Я тоже собираюсь переучиться, — сказал Антон.

— Попробуй, но думаю, что тебя не отпустят. Скорее всего, назначат штурманом эскадрильи, — возразил я.

Тут нас и нашел командир «Группы двадцать четыре».

— Мне говорили, что ты специалист по морским целям, — обратился он ко мне. — Тут такое дело. Мне позвонили из штаба. Разведка сообщила, что к Кадису подходит корабль с боеприпасами из Германии. Требуют уничтожить его. Слетаете напоследок?

— Почему нет⁈ — произнес я фразу, вгонявшую полковника Эдуардо в ступор, поэтому повторял при каждой возможности. — Только вот наш самолёт в ремонте.

— Уже закончили. Мне только что механик доложил, — сообщил он.

— Тогда слетаем, — решил я за всех.

Расстояние до порта Кадис по прямой без малого пятьсот километров и большая часть маршрута над вражеской территорией. Мы полетели по кривой на высоте четыре тысячи метров, огибая большие города, в которых стоят так любимые нами батареи немецких зениток «Флак-18». На подлёте к Кадису увидели сухогруз, следующий в сторону порта. Опустились до двухсот метров, облетели его. На мачте был красно-черный германский флаг.

— Атакуем, — передал я своему экипажу.

Зениток на судне не было, поэтому зашли со стороны океана на высоте тридцать метров, если верить альтиметру. Глядя в тёмную океанскую воду, казалось, что она намного ближе. Первые две бомбы скинули слишком рано, плохо учтя упреждение.

— Есть одно попадание в зад! — доложил стрелок-радист Федерико, далёкий от морской терминологии.

Наверное, бомба повредила машинное отделение и в том числе рулевое управление, потому что судно легло на циркуляцию с резкой потерей скорости. Я нарезал пару больших кругов, ожидая, когда замедлится, после чего атаковал вторично.

— Обе попали прямо в серёдку! — прокричал радостно стрелок-радист Федерико.

Когда мы поднялись на высоту две тысячи метров и пролетели над целью, германский сухогруз, переломившись почти по миделю, медленно погружался в воду. Экипаж грузился в спасательные шлюпки. До берега миль десять, погода хороша, волна невысокая. Да, холодновато, но если грести энергично, не замёрзнут.

На подлете к Кордове нас встретили две пары истребителей «Мессершмитт-109Б». Наверное, специально ждали, потому что летели от аэродрома. Предполагаю, что с ними связалось военно-морское руководство из Кадиса и попросило отомстить за гибель судна с боеприпасами.

— Приготовились, парни. Работаем, как обычно, — приказал я своему экипажу.

Мы снизились до высоты около пятидесяти метров и полетели неправильным зигзагом. Вражеские истребители атаковали нас издали, выстроившись в линию. Под носовые пулеметы сперва не подставлялись, отворачивая раньше. Наверное, уже имели печальный опыт. Я без всякой системы бросал «СБ-2» влево или вправо, уклоняясь от пуль. Линия фронта рядом, всего несколько минут полёта. Там уже можно будет сесть на вынужденную, если сильно побьют. Стрелок-радист Федерико строчил в ответ по «мессерам». Когда у него закончились патроны, они, наверное, поняли, что скоро и им будет нечем стрелять и начали бить с ближней дистанции, проскакивая вперёд. Тут мы и подловили одного. На этот раз Антон не разменивался на предпоследнего, всадил всё, что