Тасселу я не сочувствовала – туда ему и дорога, – но я должна была поехать.

– Генерал Патерсон не говорил… о моей… должности?

Сердце колотилось как сумасшедшее. Я прижала руки к груди, пытаясь успокоиться.

– Чего, например?

– Нога у меня никак не заживет. Боюсь, генералу нужен новый адъютант.

– Это он сам решит.

– Когда его ждут обратно?

Агриппа пожал плечами:

– Он беспокоился из-за раба по имени Моррис. Вернется, когда сумеет его устроить. Думаю, его не будет несколько дней, не дольше.

– Моррис, – выдохнула я, стыдясь себя. Что станет с Моррисом, его сыном и женщиной Мэгги? Я сомневалась, что когда-нибудь узнаю об их судьбе.

– Я не могу просто сидеть тут. Я с ума сойду, – прошептала я.

Так оно и было. Лучше сразу узнать, что готовит мне будущее, чем ждать, пока генерал вернется. Может, он надеялся, что я незаметно исчезну в его отсутствие. От этой мысли на меня снова накатила тревога, и я уронила голову на руки, оттолкнув тарелку с завтраком, которую поставила передо мной миссис Аллен.

– Милашка, тебе нехорошо? – спросила она и прижала ладонь к моему лбу. Прозвище, которым называл меня Гриппи, подхватили все в доме.

– Нет, мэм, – пробормотала я.

Она цокнула языком и, пожав плечами, проговорила:

– Генерал предупредил, что ты нынче не в форме и мне не следует тебя перегружать, пока он в отъезде. Но если ты чувствуешь себя лучше, я тебя займу.

Гриппи продолжал закидывать в рот завтрак, не поднимая головы от тарелки. В отличие от меня, выглядел он так, словно прекрасно выспался: одежда на нем сидела безупречно, коротко остриженные волосы подчеркивали красивую форму головы.

– Мы нашли твою лошадь. Генерал вернул тебе блокнот? – вдруг спросил Гриппи, вспомнив о поездке, предпринятой накануне.

Я придвинула тарелку, но есть не стала. Мне не хотелось врать, но и признаться во всем я не могла, так что просто сидела, глядя на щедрую порцию картофеля и колбасы, напоминавшую об удачном налете на склад с провизией.

– И кто такая Элизабет? Ты же говорил, у тебя нет девчонки. А в блокноте сплошные письма к какой-то Элизабет, – сказал Гриппи. – Кажется, Патерсон огорчился, когда прочел это имя… Может, вспомнил о жене. Что это за история?

– Моя Элизабет – это его Элизабет, – тихо сказала я, раскрывая Агриппе Халлу часть правды. Пожалуй, это уже неважно. Скоро меня здесь не будет.

Гриппи прекратил набивать рот едой и медленно поднял на меня глаза.

– Дядя Элизабет был проповедником в городке, где я вырос. Он за мной приглядывал, – пояснила я. – И Элизабет тоже по-своему приглядывала за мной.

– Так ты знал генерала Патерсона… еще до войны?

– Да. Я знал о нем.

– А он о тебе?

– Я с ним никогда не встречался. – Я не ответила прямо на вопрос Гриппи, и он заметил это.

– Генерал не терпит секретов, Милашка.

Я кивнула.

– Ты что же, парень, хранил секреты от него?

– Нет. Нет, сэр. – Больше нет. Теперь генерал все знал.

– Бенедикт Арнольд был ему другом. Я предупреждал, что это дурной человек. Слишком разряженный. Слишком озабоченный своей внешностью. Он швырял деньгами и жил как король, хотя ни у кого не было и пенни. Генерал сказал, что тот не всегда был таким. Он его выгораживал… а Арнольд потом продал с потрохами и его, и остальных. Патерсон уехал домой хоронить жену, а тот решил в его отсутствие сдать Уэст-Пойнт британцам. Остальное ты и сам знаешь.

Я кивнула:

– Негодяй выпутался, но его план раскрыли.

– И генерал Патерсон, вернувшись назад, принялся все исправлять, хотя сам ни в чем не провинился. Он винит себя в том, что не разгадал Арнольда. Его никто из нас не разгадал, но Патерсон считает, что это он всех подвел.

Господи, я начинаю думать, что совершенно не разбираюсь в людях.

Слова, которые генерал произнес вечером, приобрели для меня иное значение, и дыра у меня в груди расширилась.

– Джон Патерсон вечно исправляет чужие ошибки, – вздохнул Агриппа. – И никогда, никогда не требует ничего взамен.

* * *

Генерал не вернулся в Уэст-Пойнт ни назавтра, ни на следующий день, и я не ушла. Я не могла. У меня не было ни бумаги об официальной отставке, ни прибежища. Но кроме того, я не могла смириться, что придется отступить, отказаться от того, чего сумела добиться, хотя и предполагала, что этого и ждет генерал.

Я каждый день работала до изнеможения, вечером падала на постель без сил, а наутро поднималась и вновь бралась за дела, к вящему удовлетворению миссис Аллен и других обитателей Красного дома. Я старалась продумать план, но не могла свыкнуться с мыслью, что мне придется уйти, и решила отложить все решения и размышления до момента, когда вернется генерал Патерсон.

Шестые сутки его отсутствия я целый день провела на складе, а вернувшись, обнаружила, что Джо вычищает Ленокса у конюшни, а миссис Аллен собирает ужин для генерала.

– Он спрашивал о тебе, но бедняжка, должно быть, умирает с голоду, – сказала она.

Красота и обаяние Джона Патерсона оказали свое действие и на миссис Аллен. Она опекала его так же, как я. Она водрузила на тарелку гору картофеля и ветчины и понесла ее в комнаты генерала, желая лично подать ему ужин. Я шла за ней с подносом, на котором стояли кофе и чай, немея от мрачных предчувствий.

– Генерал Патерсон, – промурлыкала миссис Аллен, постучав в дверь. – Я принесла вам ужин, сэр.

– Где Шертлифф? – рявкнул он.

Миссис Аллен нахмурилась. Он редко бывал с ней резок. Он вообще редко бывал резок с кем бы то ни было.

– Он здесь, генерал. Принес вам кофе.

– Тогда входите.

Он сидел спиной к нам. Мы поспешили войти, и миссис Аллен водрузила поднос с едой на стол, возле стопки писем, которые он разбирал. На Патерсоне были те же рубашка и жилет, в которых я видела его в последний раз, щеки покрывала недельная поросль.

Я не осмелилась поставить горячий чайник и небольшой поднос с кофе на стол, где напитки могли случайно разлиться и попасть на важные документы, и потому замерла, ожидая приказа.

– Можете идти, миссис Аллен. Спасибо. Не следует так меня кормить. Мне полагается такой же паек, как остальным. Это честно. Еды здесь хватит по меньшей мере на двоих.

– Что ж, тогда, может, Милашка поест вместе с вами. Он еще не ужинал.

Генерал вскинул голову и резко взглянул на миссис Аллен:

– Как вы назвали рядового Шертлиффа?

– Но… Милашкой. Так его Агриппа зовет. Да и вообще все