– Хватит танцевать с застывшими позами «руки венчиком над головой», – призывал он, собрав вокруг себя своих единомышленников в балетном классе театра. – Надо искать новые формы! Посмотрите, что делает Айседора Дункан!

– Её искусство впечатляет, но я уверена, что смогу танцевать так же, как она, взяв у неё всего несколько уроков, а вот сможет ли она станцевать так, как танцую я? – с сомнением в голосе ответила Кшесинская, которая активно поддерживала прогрессивные веяния талантливого новатора.

– Вы правы, Матильда Феликсовна. Для того чтобы танцевать, как мы, нужна хорошая классическая школа, которой у Дункан нет, но мне нравится эта новая форма, которую она предлагает, и я с удовольствием попробовала бы себя в этом, – поддержала её хрупкая красавица Тамара Карсавина, только что пришедшая в театр после окончания училища.

Кшесинская была кумиром многих учениц в течение всех лет обучения. Карсавина даже подобрала как-то шпильку, оброненную балериной за сценой, и долго хранила её, как сувенир, под подушкой в дортуаре, где жила во время учебы, мечтая когда-нибудь достичь такого же совершенства в танце, как Матильда.

– Мне тоже было бы очень интересно исполнить танец босиком, – высказалась Анна Павлова и вытянула свою стройную ножку, словно предлагая кому-нибудь снять с неё туфельку.

– Она не просто «босоножка», как её окрестили критики, – возразил ей Михаил Фокин. – Её танец, основанный на изображениях, найденных на древнегреческих вазах, на классической скульптуре, просто нельзя представить себе на пуантах!

– Так давайте что-нибудь попробуем и мы, – встав в позу воина с античной вазы, предложил блестящий танцовщик Ширяев.

– Согласен, – воскликнул молодой Леонтьев и встал рядом с Ширяевым, точно повторив его позу.

– Это уже что-то, – рассмеялся Фокин.

Матильде тоже нравилось то, что делала Айседора Дункан на сцене, а потому, пытаясь постичь её искусство, она сразу влилась в число сторонников Фокина, с интересом принимая участие в его экспериментах, в то время как многие во главе с Петипа ставили ему палки в колеса, отстаивая незыблемые устои классического танца. У Матильды было точное чутье на таланты. Особо одаренные люди всегда сразу покоряли её и увлекали в свой мир. Она сделала Михаила Фокина сначала своим партнером по сцене, что позволило ему быстро вырваться в солисты, а затем с удовольствием исполнила главную роль в его экспериментальной работе «Эвника». Именно её участие в этом балете поставило дирекцию перед необходимостью официально взять «Эвнику» в репертуар театра, выделив деньги на её постановку. Однако премьера была принята публикой неоднозначно.

– Душенька, я не понял ничего, – сказал великий князь Владимир Александрович, придя в гримуборную Матильды после окончания спектакля. – По-моему, это совершеннейшая чушь.

– Я уверен, что тебе не надо принимать участие в этом балете, – согласился с ним великий князь Сергей Михайлович, ставя вопрос более существенно. – Я тебе это советую и как друг, и как президент Всероссийского театрального общества. Эти позы с древнегреческих ваз не вдохновляют. Танцы босиком, как у Айседоры Дункан, не подходят для императорской сцены. Здесь нужны пуанты!

– Согласен. Эти новые формы в императорском театре не приживутся! – поддержал Андрей своего дядю. – Подобное искусство вполне имеет право на существование, но происходить это должно где-то в другом месте. В другом театре! Ты меня понимаешь?

Под таким напором близких ей людей Матильда сдалась.

– Вы не должны обижаться на меня, Миша, – сказала она Фокину.

– Я не обижаюсь, хотя роль я выстраивал конкретно на вас, – сдержанно ответил начинающий балетмейстер.

Конечно, с самого начала, предлагая ей главную роль, он рассчитывал на Кшесинскую как на силу, которая даст этой работе ход в театре. Но не только это двигало им. Ему нужна была та, которая сумеет показать в образе Эвники всю азбуку классического танца на самом высоком уровне, и Матильда, как никто, устраивала его в этом образе. Её отказ от дальнейшего участия в балете, да ещё сразу после премьеры, задел его самолюбие, но высказывать сейчас ей что-либо о предательстве он не хотел. С такой влиятельной балериной ссориться было опасно. Он ведь мечтал ещё и о новых постановках своих балетов!

Вместо Кшесинской роль Эвники стала исполнять Анна Павлова, а ту партию, которую до этого танцевала она, Фокин отдал молоденькой красавице Тамаре Карсавиной. Вскоре, правда, спектакль был снят с репертуара, но именно после него стала восходить звезда балетмейстера-новатора Михаила Фокина, которая чуть позже ярко зажжется в его балетах во время «Русских сезонов» Дягилева в Париже.

Глава 8

«Русские сезоны» Дягилев начал в восьмом году нового двадцатого века с оперных спектаклей и произвел в Париже сенсацию, представив им Шаляпина в «Борисе Годунове». На следующий год он задумал потрясти французов не только Шаляпиным, но и искусством русского балета. Гастроли получались объемными и требовали немалых денег. Вот тут-то начинающий антрепренер понял, что для того чтобы получить поддержку от правительства в получении субсидии, а также костюмы и декорации из театра, ему нужна Кшесинская. Если она употребит своё влияние, он получит всё! Оставалось только увлечь её этой идеей.

Матильда жила в это время уже в своем новом шикарном доме на Кронверкском проспекте, строительство которого, благодаря её хитрости, в общей сложности профинансировали оба великих князя.

– Друг мой, – говорила она Сергею, протягивая пачку квитанций. – Это бумаги от подрядчика. Он говорит, что если я не оплачу их на этой неделе, то работы будут остановлены. Не мог бы ты их посмотреть? Я в этом ничего не смыслю, а так хочется побыстрее закончить дом и справить новоселье уже в Рождество!

– Милый, – протягивала она теперь уже другие бумаги Андрею, – сегодня утром опять пришли счета из Франции. Теперь уже за изразцы и сантехнику. Да, и забыла тебе сказать, мебель я решила заказать у Мельцера. Конечно, это недешево, но зато это самая лучшая стильная мебель, какую только можно найти в Петербурге.

Дом, который подарил ей Ники, после рождения сына стал для Матильды мал. Кроме того, он сильно обветшал и требовал капитального ремонта. Конечно, расставаться с ним для неё было тяжело, но жизнь шла вперёд, и необходимо было её менять в лучшую сторону. Продав дом на Английском проспекте великому князю Александру Георгиевичу Романову, Матильда все средства, вырученные от продажи, тоже пустила на строительство. Таким образом, получалось, что и Ники внес в её новый дом свою лепту!

Задумав строительство нового особняка, она создавала его с размахом в самой фешенебельной части города, вдали от заводов и фабрик, довольно быстрыми темпами и спустя год от начала