— Я же сказал, если повезет. Попробовать всегда стоит.Неси сумку. — Видя, что я сижу истуканом, он сам сходил в машину. —Паспорт здесь? Вряд ли ее быстро найдут. К тому времени от нее мало чтоостанется… просто еще один труп. Особых стараний опознать его никто неприложит, тем более что есть паспорт.

Он швырнул мою сумку в яму, и аккуратно перевернул женщину.Теперь она лежала на животе, закрыв собой сумку. Он сдвинул бревно и сталзабрасывать яму землей и ветками. Пошатываясь, я побрела к машине.

Вернулся он не скоро, я сидела и тупо таращилась в окно.

— Ты бледная, — сказал он.

— Не удивительно, раз ты меня только что похоронил.

— Это все, что я мог сделать. Здесь тебе оставатьсянельзя. У тебя есть деньги и паспорт.

— Я не смогу работать, идиот несчастный, —сорвалась я. — Ты понимаешь?

Он пожал плечами.

— Зато ты сможешь жить.

— Куда мы? — спросила я через полчаса.

— Все как раньше: выскочим за пределы области,доберемся до любого крупного города, а там… куда пожелаешь. Ты вроде хотела наКамчатку.

— А подальше ничего нет?

— Наверное, есть.

Мы опять замолчали. Он остановил машину и вышел, дорогабезлюдная, серый рассвет.

— Что? — спросила я.

— Выброшу клеенку. — Потом он вернулся за тряпкойи что-то долго тер. Я привалилась затылком к сиденью и глаза закрыла.

— Не верю, что это кончится, — подумала вслух.

— Кончится, — отозвался он. — Всекогда-нибудь кончается. По-другому просто не бывает.

— А ты философ, — съязвила я.

— Иногда… — пожал он плечами.

И мы поехали дальше. Я все-таки задремала, мне вроде бычто-то снилось, путаное, тягучее и страшное. Открыла глаза. Полифем посмотрелна меня, слабо улыбнулся, сказал:

— С добрым утром.

— Да уж… — проворчала я.

— Сейчас был указатель. Еще семьдесят километров, и мына месте.

— Поверить не могу.

Мы несколько раз пытались завести разговор, но он неклеился. Остановились у придорожного кафе и поели, вяло и молча. Проезжая черезбольшое село, я увидела вывеску «Баня» и сказала:

— Останови. — Он взглянул вопросительно, a япояснила:

— Хочу вымыться. Пойду узнаю.

Баня работала. Я зашла в магазин по соседству, купила белье,полотенце и кое-что по мелочи.

— Ты не желаешь? — спросила Полифема.

— Потерплю.

Баня вовсе не была баней: пять душевых кабинок. Я включилагорячую воду и долго, с остервенением натирала себя мочалкой.

Полифем терпеливо ждал. В лице ни тени неудовольствия,впрочем, как и других эмоций. Сказал:

— Как новенькая…

— Спасибо, — кивнула я. — Зря не пошел, послетаких дел…

— Забудь, — сказал Полифем и посмотрел как-тостранно. Я уставилась на свои колени, чувствуя, что сейчас зареву.

— Я не знаю, получится ли…

— Получится, — улыбнулся он.

Город возник неожиданно и как-то сразу.

— Опять на вокзал? — спросила я.

— От машины лучше избавиться. Приткнем на первойстоянке.

Она не замедлила появиться. Полифем ставил машину, а япрогуливалась, глядя себе под ноги. Незнакомый город занимал меня мало.

— Здесь за углом автобусная остановка, — подходя,сообщил Полифем. — Тринадцатый маршрут до вокзала.

— Здорово, — пожала я плечами.

Автобус ждали минут десять, потом я села у окна, а Полифемостался стоять на задней площадке. «Быстрей бы все кончилось», — подумалая.

— Выходим, — окликнул он, и я торопливо поднялась.

Вокзал был новым, огромным, гулким.

— Куда тебе взять билет? — спросил Полифем.

— В Самару, — ответила я.

— У тебя там кто-то есть? — заинтересовался он, ая засмеялась.

— У меня нет дома, нет друзей, и уж точно никого нет вСамаре.

— Может, это и неплохо. — Тут он поднял глаза,увидел табличку и засмеялся:

— Ясно. Отправление через три часа.

— Ага. Чего тянуть… А ты?

— Задержусь на пару дней.

— Родственники?

— Дружок. Здесь, неподалеку, улица Урицкого… Посиди, ясхожу за билетом. — Я села, бросив сумку под ноги, и стала глазеть посторонам. Совершенно ничего интересного. Тут он вернулся. — Порядок. Купе,нижняя полка. Держи.

— Спасибо.

— Чем займешься до отправления?

— Пройдусь по магазинам, куплю кое-что.

— Ворон не лови, сумку не оставляй и вообще будьпоосторожнее.

— Спасибо… давай прощаться?

— Давай, — кивнул он.

— Наверное, я должна сказать тебе спасибо. —Полифем усмехнулся.

— Ты мне ничего не должна. Это я тебе должен.

— Да меня иногда плохо доходит, но если ты такговоришь, значит, так и есть.

— Конечно. — Он протянул мне руку, я неумело еепожала.

— Прощай.

— Может, встретимся, — засмеялся он.

— Да. Где-нибудь, когда-нибудь.

— Счастливо. И поосторожней, пожалуйста.

Он повернулся, закинул сумку на плечо и пошел к выходу. А янемного посидела на скамейке, вытянув ноги, потом пошла в туалет, умылась ипосмотрела на себя в зеркало. Тут и явилось озарение, с ним всегда так, оно иливовсе не является, или, как сейчас, с большим опозданием.

— Мамочка моя… — охнула я, схватила сумку и бросилась квыходу.