улице Хейвз, подходя к машине, посмотрел наверх, на окна квартиры Миллеров. В проеме окна он увидел мистера Миллера, наблюдавшего за ним, но, увидев, что Хейвз смотрит на окно, тот быстро скрылся в комнате. Хейвз перевел дух и сел в машину. Уже здесь, в салоне своего седана, он вдруг обнаружил еще одно действующее лицо. Кто-то неожиданно юркнул-* в тень за деревья. Хейвз успел заметить только его тень^ тдав немного, он завел мотор, но трогаться не спешил. За деревьями, где скрылся человек, не было слышно ни звука. Тогда Хейвз поехал. Краем глаза он увидел в боковом зеркале, как из-за дерева побежал человек к машине на тротуаре и быстро сел в нее. Это был «Шевроле», но в темноте разобрать номера было невозможно. Хейвз ехал по дороге и видел в зеркале следующую за ним машину. Ехал он медленно. Его преследователь, кажется, не догадывался, что его разоблачили. Хейвз не хотел, чтобы преследователь потерял его, и сам старался не потерять этот «хвост». Иногда ему казалось, что он ошибается, и это никакой не преследователь, а просто случайный человек, который едет за ним следом. Но это сомнение Хейвз развеял в одно мгновение. Он продолжал следить за ним в зеркало заднего вида: неожиданно прибавив скорость и повернув налево, он увидел, что машина сзади сделала то же самое Тогда он еще больше прибавил газу и повернул теперь направо. «Шевроле» следовал за ним. Хейвз проехал два квартала и повернул налево. «Шевроле» не отставал от него. Хейвз проделал серии поворотов налево и направо, чтобы исключить погоню. «Шевроле» прилип к нему и явно шел за ним. Хейвз был уже уверен в этом. «Почему он преследует меня?» Хейвз никак нс мог разглядеть номера машины. Ему чертовски хотелось знать — кто же сидит там за рулем?!

Хейвз снова прибавил ходу и оторвался от «Шевроле» на целый квартал, а затем быстро съехал с проезжей части дороги на тротуар и остановился, вышел из машины и спрятался в аллее. На дороге взвизгнули тормоза, и «Шевроле» замер у тротуара, неподалеку от машины Хейвза. Из него вылез мужчин! и стал осматриваться по сторонам, а затем пошел к аллее, где спрятался Хейвз

Щедрая листва летних деревьев густо нависала над дорогой, и свет улцчных фонарей, стоявших на обочине, не проникал в глубину темной аллеи. Хейвз мог только слышать шаги приближающегося незнакомца, но не видел его лица. Человек наверняка решил, что Хейвз зашел в одно из зданий, которые окружала темная сосновая аллея. Он останавливался у каждого подъезда и все приближался к тому месту, где затаился Хейвз.

Шаги человека гулко раздавались в тишине мрачной аллеи. Хейвз ожидал; Шаги все ближе, ближе и ближе…

Когда они раздались совсем рядом, Хейвз выскочил из-за дерева. Человек не испугался, а сделал движение, которое изумило Хейвза. Хейвз был далеко не карлик и, без сомнения, сильнее и крупнее его, но первым ударил тот! Хейвз все же схватил его за руку и крутанул вокруг. Но не рассчитал сил, и человек, как волчок, проскочил мимо его лица, так сильно крутанул его Хейвз. Не успев еще сообразить, что г.х мфло, Хейвз получил такой сильный удар ниже пояса, что выпустил незнакомца из рук. Боль была страшной, и Хейвз рухнул на бетонный тротуар. Человек, ударивший Хейвза, помчался изо всех сил к выходу из аллеи. Хейвз снова не успел разглядеть его лица. Сам он лежал на бетоне, страдая от невыносимой боли в паху, и почему-то в голове у него вертелась совсем неуместная сейчас глупая шутка-анекдот, которую он когда-то слышал. Сейчас было не до шуток — надо было вставать и бежать за нападавшим, но боль томила Хейвза пульсирующими толчками, а он как дурак вспоминал этот анекдот. Анекдот о том, как один мужик подслушал разговор двух женщин, которые описывали свои мучения во время родов.

«Такая боль, — говорит одна другой. — Никто и никогда не испытывал такой боли, как я, когда рожала!»

«Боль? Не говори мне про боль! — отвечала другая. — Когда у меня родился Левис — это было что-то невыносимое. Никто в мире не испытывал таких страданий!»

Тогда мужик открылся им и сказал: «Извините, дорогие дамы. Вас когда-нибудь били по яйцам?»

Ситуация, в которой оказался Хейвз, была явно не для шуток и смеха. Лежа на прохладном бетоне, страдая от резкой боли, Хейвв был далек от мысли веселиться. Он слышал, каа удалялся от него «Шевроле». Потом он поднялся и с трудом потащился к выходу из аллеи в надежде, что сможет увидеть номер машины.

Но улица была темна, а «Шевроле» несся уже вдалеке иа бешеной скорости. Через некоторое время боль стала утихать.

Стив Карелла, конечно, не подозревал Джона Мэрфи. На этом витке расследования никто не ходил в подозреваемы*! Но он знал одно, что человек, который выстрелил в Крамера, был метким стрелком. Ведь был произведен всего один ыстрел и он разнес полчерепа Крамеру. Тот, кто убил Крамера, вел автомобиль, затем быстро заехал на тротуар, поднял ружье, прицелился через окошко и выстрелил. Одним выстрелом он решил все дело.

Карелла сомневался, чтобы это сделал Мэрфи. У старика тряслись руки даже во время мирного питья виски. «Представляю, — подумал Карелла, — как бы они тряслись у него, когда бы он целился в Крамера? Нет, Мэрфи здесь отпадает!»

Поэтому он не удивился, когда узнал про результат баллистической экспертизы стрельбы из ружья Мэрфи. Она установила, что из его ружья выстрелов не было. Стив Карелла совсем не удивился, скорее, был немного разочарован.

ГЛАВА XIV

Алиса Лоссинг жила в Изоле на Блафф-стрит с выходом на Ривер Рикс.

Коттой Хейвз, который накануне вечером был безжалостно сражен коварным незнакомцем, уже на следующий вечер, 12 июля, был совершенно здоров и отправился с визитом к Алисе Лоссинг.

Хейвз остановился у дома 8«Б» и позвонил.

— Кто там? — послышался молодой женский голос. Хейвз мколебался и ответил не сразу — все это было школой, которую он прошел в стенах 87-го полицейского участка.

Однажды все было точно так же: он постучал в дверь подозреваемого в убийстве и сказал: «Откройте! Полиция!» Человек внутри дома открыл пальбу из пистолета, и один полицейский по имени Стив Карелла, был в тот день серьезно ранен.

Даже и сейчас Хейвз горько сожалел о своем первом и глупом дебюте, едва не стоившем жизни его товарищу.

Но Алиса Лоссинг не подозревалась в убийстве.

— Полиция, — сказал Хейвз.

— Кто?

— Полиция, — повторил он.

— Минутку, — сказал голос.