меня в экстремизме, оговорюсь сразу, так говорил мне мой покойный друг. Он оказался под судом за причинение тяжкого вреда здоровью, по заключению подлого эксперта. А затем выяснилось, что вред здоровью, на самом деле – легкий. По первой статье он получил бы до восьми лет, а по второй – ему присудили всего лишь штраф. Вот что такое заключение судебного врача. И как зависит от него судьба и жизнь человека. А мы часто, в том числе и я, когда-то думали, что истина в руках судьи, и глубоко на сей счет заблуждались. Истину мы отдали на откуп Велиару, пройдохе и проходимцу, бесу во плоти.

И теперь, в Сибири, в селе Онгудайском, я хочу выбежать на дорогу… Сюда Президент, по словам местных жителей, приезжает на дачу. Или здесь особый объект, который даже при всемирном потопе не уйдет под воду, потому что он в горах и высоко над уровнем моря. …И расскажу ему обо всем, что так наболело и накопилось в душе о Велиарах. Я понимаю, что надежды мои кажутся детскими. Он точно подумает, что я не в себе. Я, мол, тот не выросший ребенок, который продолжает верить в Дедов Морозов и Снегурочек, и примет меня за сумасшедшего. А если я выскочу на дорогу да еще стану кричать:

– Подождите! Я знаю имена невиновных людей, что сидят в тюрьмах! – то после таких слов, я боюсь, дорогие читатели, и вы перестанете читать роман, который иногда мне хочется назвать поэмой, как Гоголь назвал «Мертвые души». Вы ненароком подумаете, что я пришел к старческому маразму и слабоумию и по мне плачет «Желтый дом». – Нет, господа, дело Маскаева настоящее, оно рассматривалось в суде и хранится в архиве земного суда и Божьего.

Адвокату удалось найти любовницу Петра Федоровича и поговорить с ней. Она рассказала о нем, но свою историю любви.

– Петя, он хороший человек! Я его, как только увидела, сразу и полюбила! Ходит, как увалень, с ноги на ногу переваливается. Медведь косолапый. Это у него морская походка. При качке, он говорил мне, так ходят. Вы, наверное, тоже заметили? Он добрый и мягкий. Его легко обмануть. Как ребенок. Очень доверчивый. Пообещайте ему луну, и он будет верить, что это возможно. Я ему купила в магазине игрушечную луну, и он радовался, словно дитя малое. С игрушечной луной вышел на балкон и все смотрел и смотрел на настоящую, вроде сравнивал. Я его спрашиваю, ты чего разглядываешь? Глупенький, это же игрушка. А он обиделся, вроде я его подначиваю, и чуть ли не со слезами отвечает мне, что он взаправду настоящую хочет. Так несколько ночей вставал и ходил на балкон, игрушечную с настоящей сравнивал. Потом долго заснуть не мог. Вы подумаете, что он глупый. Нет, он так много знает о кораблях, что у умного человека столько не уложится в голове. И о море говорил мне так красиво, как поэты сочиняют! Я бы никогда так не сумела… А он, что, правда в изнасиловании подозревается? Не верю я! Это змея его нарочно в тюрьму упрятать хочет! Из-за меня! Поэтому, не верю я! Не верю!!! – и она заплакала.

6

– Скажите, он бил вас? – стараясь, как можно деликатнее, произнес адвокат Маскаева.

– Да что вы! – подхватилась Маша, – он не такой! Его, чтобы разозлить, вывести из себя, надо сильно постараться. А я никогда этого не делала!

– Ну, вот жена говорит, он ее бил!

– Я слышала, что он как-то один раз ударил ее! Но там была какая-то особая, странная история. Он не хотел о ней никогда рассказывать. Видно, она его сама довела. Она все денег от него требовала. Я у него денег вовсе не брала. Знала, что у них дочь растет. Он оставит денег на телевизоре, ну, как бы на видном месте… Когда приходил в следующий раз, я ему возвращала.

– А говорят, что он не работал?!

– Как не работал? Он с нее, с этой работы, и не выходил. То грузчиком подвизался в «Магните», то дворником в ЖКХ, несколько дворов и улиц убирал, на кладбище копчиком могил был. А трудовую два раза терял. Я все говорила, как пенсию оформлять будешь? А он отшучивался, мол, не доживу до нее…

– А почему работу так часто менял?

– Платили мало. Он искал, где платили бы ему хорошо!

– А он пил?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, водку, спиртное он пил?

– Бывало, но нечасто. Напьется, плюхнется у меня на диване и всю ночь иногда проспит. А потом все извиняется.

– Скажите… у меня не очень деликатный вопрос, но все равно мне придется его задать… А какой он был мужчина?

– Да я же говорила… хороший!

– Я имею в виду, в мужском деле, ну как сейчас говорит молодежь, в сексе?

Маша рассмеялась, но при этом покраснела и со стеснением ответила:

– Мужик он о-го-го!

– Ну, вот дочь говорит, что он ее насиловал в задний проход!

Тут Маша не только покрылась краской стыда, но и растерялась окончательно.

– Нет, не такой он! У нас с ним старое воспитание. Мы ведь, при этом деле, всегда свет тушили. Неудобно нам при свете. А там, вот еще про позы всякие говорят… А у нас – одна… а все остальное, и он мне внушал это, собачья любовь… да при его данных, он в постели любой женщине понравится и в одной позе, – и она замерла, словно тайну государственную выболтала. Потом смирилась с тем, что может лишнего наговорила. Решила для себя, если уж говорить, то теперь нужно все и до конца, вдруг Петеньке пользы от правды больше будет. – Это жена его! Смеялась над ним! Подначивала! Ты, мол, хоть бы один порнофильм посмотрел. Он даже мне жаловался, что она ему кассеты на такую тему подсовывала. Он как будто оправдывался передо мной. Не любит он смотреть такие фильмы. Она ему пьяному ВИДИК включит с порнухой, он мне как-то проговорился, что засыпает под эту хрень собачью. Потом слухи до него дошли, что жена хахаля завела. Из этих, из «черных», что асфальт у нас кладут. То ли армяне, то ли осетины… И он тогда сказал мне, что любовь у них давно кончилась. Видно, и со мною из-за этого познакомился. А сплетни еще больше разрослись. Раньше от него, может, скрывали, а тут уж напрямую бабки-соседки выпалили, что она давно себе «кавказца» завела. А некоторые бабы добавляли, что кто с ними,