В отличие от шумного и пульсирующего активностью пригорода,внутри своих стен Ратибор был тихий и как бы немного угасший. Рейневан, небудучи завсегдатаем, не знал, то ли город был всегда таким, то ли егообитателям передавалась тяжелая атмосфера Страстной Недели. Он проходил возлеприходской церкви Вознесения, возле которой собиралась толпа идущих на мессу.Но верных созывал не колокол: был Страстной Четверг, колокола храмов онемели,замененные противными и зловеще стучащими деревянными колотушками.

Рейневан как раз направлялся к церкви, но вдруг повернул всторону ратуши. Он был беспокоен, то и дело поглядывал через плечо, убеждаясь,не следят ли за ним. Виной тому был служащий Фуггеров, который довольнорешительно рекомендовал бдительность и подсказал возвращаться другим маршрутом,лучше всего с применением чародейного амулета Панталеона. Однако, у Рейневанауже не было Панталеона, артефакт, который маскировал внешность, остался воВроцлаве, в аптеке «Под мандрагорой». Под конец пребывания во Вроцлаве,опасаясь вредных для здоровья побочных последствий ношения амулета, Рейневанспрятал его в тюфяке и не пользовался им. Наверное, поэтому его и схватили.

Сейчас он предпочитал быть осторожным даже сверх меры.Вместо того, чтобы идти к товарищам в «Мельничный вес», он плутал следы. Зашелв многолюдные суконные ряды, остановился возле лавки шорника, где толкотня быланаибольшей. Внимательно следил за прохожими. Никто не напоминал шпиона. Онвздохнул.

И едва не подавился, когда кто-то внезапно хлопнул его поплечу.

– Слава Иисусу, – сказал Лукаш Божичко. –Добро пожаловать в Силезию, Рейневан. Где же это ты был так долго?

– Ну, не вынуждай меня ждать, – торопилБожичко. – Какая информация у тебя есть для меня?

На темном подворье, куда он затянул Рейневана, вонялоквашенной капустой. Блевотиной. И кошачьей мочой.

– Дальше, дальше, – нетерпеливо подгонялполяк. – Покажи, что есть от тебя польза.

– Если тебе удалось здесь меня найти, – Рейневанприслонился спиной к стене, – то ты обладаешь информацией несравненнолучшей, чем я. От того, что знаю я, тебе пользы не будет. Потому что я не знаюничего.

– Твоя Ютта, – Божичко его словно неслышал, – имеет под нашей охраной полный уют, ее кормят и обстируют, имееттепло, у нее чисто и элегантно, ей у нас, как у мамы, ба, даже лучше, потомучто общество интереснее. Этот комфорт нам дорого обходится, тратим на негоденьги. Нука, убеди нас, что мы не бросаем их на ветер.

– Я ничего не знаю. Мне нечего донести.

– Ты меня разочаровываешь.

– Мне жаль.

– Жаль тебе только еще может быть, – прошипелБожичко. – Ты меня держишь за идиота? Я нашел тебя здесь, потому что, какты правильно догадался, обладаю информацией. Знаю, что ты близок с Прокопом,близок с Горном, близок с Бедржихом из Стражницы, близок с Корыбутовичем. Тыдолжен был что-то слышать, что-то видеть, быть свидетелем чего-то либо егоучастником. Военные планы, политические замыслы, союзы и договоры, способыполучения финансовых средств. Ты должен о чем-то знать.

– Ничего не знаю.

Божичко топнул ногой, отгоняя кота, который ласкался к егоштанине.

– Есть два варианта, – сказал он. – Первый:ты врешь. Второй: ты дурак и размазня. В обоих случая ты оказываешьсянепригодным, обе возможности ставят на тебе крест как на ценном сотруднике. Этодля тебя нехорошо, а еще хуже для твоей Ютты. Комфорта, который она сейчасимеет, мы можем ее с легкостью лишить. А удобства заменить на неудобства. Настольконеудобные, что даже болезненные.

– Ты обещал, что вы ее не обидите! Нарушаешь обещание!

– Подай на меня в суд.

– Я знаю, – выпалил Рейневан, – кое-что, чтоможет вас заинтересовать. Если вас интересует будущее мира.

– Говори.

– В 1431 году, вероятно, в феврале месяце, умрет папаМартин V. За четыре недели перед Пасхой конклав провозгласит папой ГабриэляКондульмера, кардинала из Сиены, в пророчестве Малахии фигурирующего как Lupacoelestina, небесная волчица. Прежде, чем это случится, умрет Витольд, великийкнязь литовский. Умрет как князь, королевская корона не будет ему дана, интригиЛюксембуржца результатов не дадут. Смерть Владислава Ягеллы, короля Польши,наступит в Год Господен 1434, в конце мая либо в начале июня. СигизмундКорыбутович переживет обоих своих дядек.

– От кого у тебя эта информация?

– Если скажу, что от одной колдуньи и от одного духа стого света, поверишь?

Кот, которого отогнали, мяукал. Божичко несколько минутмерял Рейневана пронзительным взглядом.

– Поверю, – сказал он наконец. – Откуда жеще, если не с того света или чаров? Я кое-что в этом смыслю, потому что, как иты являюсь адептом тайных знаний. Тут нет ничего зазорного, ведь никто иной,как трое волхвов поприветствовали Иисуса в Вифлиеме, принося ему миро, ладан изолото. Благодарю за известия, мы их используем без всякого dubium.[137] Но этого слишком мало. Определено мало. Я хочу знать…

Он резко умолк, выпрямился, поднял голову, жестом приказалРейневану молчать. Рейневан напряг слух, но не слышал ничего, кроме мяуканьякота, гама близлежащих суконных рядов и стука деревянных колотушек из церквиВознесения. Принюхался, поскольку ему показалось, что среди смрада подворьевдруг повеяло легким запахом розмарина.

– Что случилось, Божичко?

Лукаш Божичко вместо ответа схватил Рейневана за рукав исильно дернул. Рейневан утратил равновесие, попытался схватиться за столб,вместо столба схватил человека. Полностью невидимый в темноте и проворный, кактень, человек толкнул его со всей силы; прежде, чем он упал, заметил блесклезвия, увидел, как на этого человека бросается Божичко. Послышался скрежетклинка по стене, разнесся отзвук удара, а после этого злая ругань, второй удар,после него грохот и треск поломанных досок. Что-то блеснуло, как молния, намгновение осветив подворье, подворье завыло, сильный запах озона и терпентина[138] открыл присутствие гоэтичейской магии. Рейневан несобирался ждать и проверять, кто послал заклятие. Он сорвался с земли, вскочилна штабель бревен, перемахнул через забор, через соседнее подворье бросился кгородским воротам. Он был очень быстр, но недостаточно. Кто-то вдруг прыгнулему на спину и повалил, прижимая к земле.