открыто использовать его фамилию на работе, но это не мешает мне мечтать.

Я отвечаю притворно-серьезным тоном:

— Я не рисую, Нико. Я творю.

— Ах, так я и думал, — торжествующе заявляет он, затем наклоняется, чтобы поцеловать меня в висок и щеку. Я поворачиваю голову, чтобы поднести свой рот к его ищущим губам. Поцелуй начинается сладко, но внезапно от него кружится голова, когда Нико доминирует, пожирая мой рот, как будто мужчина и врожденное животное внутри него постоянно воюют за власть.

Застонав, я запускаю пальцы в волосы на его затылке и теряюсь в смелых ударах его языка и его дразнящих маленьких укусах. Мне нравится, когда эта дикая сторона его характера проявляется вот так.

К тому времени, как Нико разрывает поцелуй, я задыхаюсь. И действительно, когда я оборачиваюсь, то нахожу Гриза и моего отца возле десятков мотоциклов, припаркованных во дворе, прямо напротив нашего окна. Гриз низко присел, чтобы рассмотреть мотоцикл, но лицо отца сморщилось, как будто он только что съел лимон.

Тьфу, черт возьми.

Мы в комнате с закрытой дверью. Да, с большим открытым окном, но все еще внутри. Мой отец, и глазом не моргнет во время «Грязной ночи», но видеть, как его дочь целуется с мужчиной, которого он одобряет, внезапно становится для него невыносимым.

Взгляд Нико следует за моим.

— Думаешь, если бы я сказал твоему отцу, что ты носишь моих близнецов, он бы перестал скрипеть зубами каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе?

Я поднимаю на него брови.

— Неа. Он обрадуется внукам, но думаю, что в остальном ничего не изменится.

— Даже если мы скажем ему, что поженимся в следующем месяце?

— Нико!

— Тогда через два месяца. Мы можем устроить свадьбу здесь, в Гармонии. Видит Бог, мне не терпится привезти сюда Вителли, — размышляет он.

— Я знаю, что Данте здесь чертовски понравится, и он может даже заставить Сэла потерять девственность.

Он на самом деле говорит серьезно.

— Эй, попридержи коней, уже занимаешься планированием свадьбы, Ромео. Ты ничего не забыл?

— Что, невесту? Когда я последний раз проверял, она была со мной на одной волне.

Я качаю головой.

— И этому жениху нужна интенсивная терапия из-за его грандиозных заблуждений.

Нико на мгновение замолкает, а затем говорит странно холодным голосом:

— Проверь мой левый карман, fiammetta, ладно?

Затем он зарывается лицом мне в шею, его губы касаются трепещущего пульса — движение, которое всегда заставляет мое сердце бешено биться.

— Что там?

Он подталкивает меня бедром, и это движение невольно передает его возбуждение в мою поясницу.

— Давай.

Я тут же протягиваю руку позади себя и сжимаю его член, чувствуя знакомое напряжение. Не прошло и часа, как он трахнул меня, а я уже хочу его снова.

— Нико… — шепчу я, поглаживая его напряженную длину.

Его ладонь касается моей задницы с восхитительным жгучим привкусом.

— Не там, ты, жадная маленькая шалунья, — ругается он. — Я сказал, левый карман.

Я краснею, находя его резкий тон и шлепанье невероятно возбуждающим.

— Господи, Нико, ты иногда такой раздражающе властный, ты это знаешь?

Он только ворчит, продолжая целовать мою шею, а я засовываю руку в левый карман его брюк. В тот момент, когда мои пальцы сжимают маленькую бархатную коробочку, у меня пересыхает во рту.

О Боже, он хотел сделать это сегодня.

Объятия Нико становятся крепче.

— Достань ее, — шепчет он, его дыхание согревает мою кожу.

Я убираю руку, мое сердце уже колотится. Это темно-зеленая коробочка, которая открывается легким нажатием. Я задыхаюсь при виде огромного кольца с бриллиантом, которое каким-то образом отражает суть всего, чем я являюсь.

Это кольцо с изумрудной огранкой, выполненное в платине и украшенное кельтскими узорами по бокам.

— Боже мой.

Слезы наворачиваются на глаза и забивают горло.

— Тебе нравится?

Внезапно альфа-дон исчезает, и я чувствую исходящее от него напряжение.

— Я… я думаю, могло быть и хуже, — начинаю я, пытаясь пошутить, но с треском проваливаюсь, потому что мои ноги решают сделать это надоедливое подпрыгивание на месте. — О, черт. Оно мне нравится. Оно мне очень сильно нравится.

Хорошо, мы поняли. Успокойся, Соф.

Нико разворачивает меня лицом к себе. Голосом, который напоминает медленное прикосновение его мозолистой ладони к моему позвоночнику, он говорит.

— София Лорен Келлан. Мой маленький вспыльчивый человек. Ты… — он колеблется, словно подыскивая нужные слова, — …сокровище, которого я не заслуживаю, но которому я всю свою жизнь буду доказывать, что я достоин. Ты, без сомнения… лучшее решение, которое я когда-либо принимал.

Теперь мои слезы текут ручьем, и я понятия не имею, почему я вдруг киваю, потому что он еще ни о чем меня не спрашивал…

— Выходи за меня, — шепчет он.

Это отчаянная просьба и приказ.

И теперь, когда он спросил, я потеряла дар речи. Его слова так прекрасны, но гораздо больше, меня приводит в восторг, что он сказал их мне. Несмотря на всю эту самоуверенность и доминирование, он нервничает. Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю почему он всю неделю нервничал.

Не в силах говорить, я просто протягиваю ему руку.

Сверкая улыбкой с ямочками, он осторожно снимает кольцо и надевает его мне на палец. Это идеальное решение, но я не ожидала бы от Нико чего-то меньшего.

— Нико?

— Да, детка?

Он нежно проводит большими пальцами по моим скулам, вытирая слезы.

— Как ты меня раньше называл? Лучшее что?

Он смотрит на меня, его глаза горят любовью и оттенком веселья.

— Лучшее решение, которое я когда-либо принимал, — повторяет он.

— Ты не хотел сказать «лучший заказ, который ты не выполнил»?

Его улыбка становится шире, от него исходит чистая радость.

— Черт, да. Не знаю, что на меня нашло, но я перестал бороться сразу, как только увидел тебя.

Мой смех переходит в удовлетворенный вздох, когда я поднимаюсь на цыпочки, чтобы прошептать ему на ухо.

— Да, я выйду за тебя замуж, Доменико Вителли.

Он дразняще выгибает бровь.

— Ну, я не вижу, чтобы у тебя был другой выбор в этом вопросе, но, блять, ты сказала «да».

Я смеюсь, игриво толкая его, и он отвечает, побуждая меня оттолкнуться от него и принять боевую позу. Его глаза приобретают дикий блеск, а эрекция в спортивных штанах дергается. Его реакция такая же, как я и предсказывала.

— Правда, Воробушек? Ты понимаешь, что только что заслужила наказание за это.

Он наклоняет голову, глядя на мои поднятые сжатые кулаки.

— Сначала тебе придется поймать меня… ах! — я даже не увидела, когда он начал двигаться.

Следующее, что я помню, я лежу лицом вниз на