Шехай скривился.

— Что с Уранией Блэйк? Астэрия не стала её трогать, опасаясь тёмной стихии? Или же испугалась сказочек про мстительность и кровожадность вампирского клана, в давние времена присягнувшего Блэйкам на служение и до сих пор живущего на их землях?

— Полагаю, обе причины сыграли роль, — пожал плечами метаморф.

— Выходит, выбранные жертвы — эльфийки.

— Ага.

— Полагаю, на выбор Дилэй как-то повлиял совместный ужин с женихом?

— О да! — воскликнул Шай и, хитро сверкая глазами, вкратце описал всё, что вчера произошло в малой столовой.

— Каких-то слабонервных кандидаток подобрала твоя матушка, зная характер и магические особенности своего старшего сыночка, — хмыкнула я.

— Пф-ф-ф, думаешь, так легко найти невинных девиц среди высшей аристократии? Ещё и тех, кто при этом обладает неплохими магическими способностями и чьи родители не будут против брака с самым сильным тёмным стихийником Гилмара, да к тому же метаморфом? Причём, в отличие от меня и Шарли, Шэр уже в совершенстве овладел частичной трансформой с доминирующими характеристиками нескольких существ.

— Хм, это как?

— Это значит, что он может не только становиться чьим-либо абсолютным клоном, но и видоизменять тело частично, например, одновременно добавив себе: хвост змеи, щупальца осьминога, крылья орла, уши тигра, окрас хамелеона. И при этом брат может использовать любую способность выбранных существ: ловкость, силу, острое зрение, невосприимчивость к магии…

Я передёрнулась, вспомнив «боевое обличье» Мастера Некроманта. Но он точно не может быть Шэйтаром Хаартгардом. Иначе бы герцог узнал меня — я же от себя настоящей только цветом глаз отличаюсь! — и организовал проблемы. Скорее всего… Да и я бы догадалась, что Хаартгард — это Мастер. Или нет?..

— Не переживай ты так, Эль! По сути, точные мгновенные трансформации по ведущему признаку требуют огромного количества магии. Лишь высшие аристократы и очень талантливые метаморфы из древних родов — в силу своего резерва — могут проделывать подобные трюки. При этом одновременно они способны использовать не более пяти особенностей. Даже, я бы сказал, нормально — не более трёх. И то, только тогда, когда возраст уже за тысячу лет перевалит. Слишком сложно это, сестричка.

Какое облегчение!

— Это только Шэр — со своими больными на всю голову одногруппниками из Миража! — на спор овладел частичной разнонаправленной трансформой за десять лет учёбы в академии! Но там такая группа набралась! Её до сих пор преподы с содроганием вспоминают! — оскалился Шай. — Одна лишь мамочка думает, что Шэйтар всегда был милым и послушным мальчиком. Ну-ну!

Кажется, я рано порадовалась.

— Однажды мне удалось развести Дал на парочку откровений о Шэре в годы учёбы в Мираже. Оказалось, что, несмотря на потрясающую успеваемость, братец умудрился нарушить практически все правила академии и не попасться! — и столько зависти прозвучало в голосе Шехая!

— А откуда Далия знает?

— Она училась на курс младше, — пожал плечами метаморф. — Да и подельником Шэра почти всегда был её старший братец Ясмир… Хотя я очень сомневаюсь, что она была посвящена во многое… Всё же Дал — юная невинная благородная леди, а эти двое — до сих пор самый желанный трофей для любой женщины.

— Завидовать нехорошо, — фыркнула я и принялась собирать вещички, которые надену после душа. Вряд ли Высочество куда-то отсюда уйдёт, даже если попрошу. А в моём расположении только ванная комната и спальня. — Шай, почему, вообще, так важна эта невинность? Нет-нет, про желание мужчины быть первым, лучшим и незабываемым я уже знаю, — быстро добавила, не желая снова слушать про кое-чьи комплексы неполноценности. — Но чем эта самая невинность так важна для участниц отбора? Это как-то связано с особенностями тёмных метаморфов?

— Именно. У любого тёмного собственнические инстинкты зашкаливают. И чтобы не было потом недопонимания, ссор и массовых убийств на почве ревности — подбирают в кандидатки в невесты девственниц.

Ого! Даже массовых убийств?

— Всё настолько плохо?

— Я бы сказал, что всё ещё хуже. Шэйтар — сильнейший из тёмных метаморфов, за последние сто тысяч лет точно. И при этом чисто тёмный, — продолжил пугать меня принц. — Насколько я знаю, ещё до его полного совершеннолетия было решено сочетать Шэра с избранницей самым древним магическим обрядом брака, не допускающим измен, разводов и смерти супругов не в один миг. Потому как всепоглощающую ярость братца Гилмар вряд ли переживёт, — оскалился Шехай.

— Хм, не вижу логики. Если бы герцог в кого-то влюбился и, соответственно, испытывал сильные эмоции — подобный вид брака был бы понятен. Но женить его до конца дней на победившей участнице серии конкурсов таким способом… Это ли не чушь? Это ли не повод для всепоглощающей ярости, которой все так опасаются?

— Сестричка, ты просто не понимаешь логику нашей матушки. Хотя её, вообще, трудно понять, — рассмеялся друг. — Шэру разрешено отказаться от ВСЕХ без исключения девиц. Не сразу, но по мере прохождения ими испытаний. Правда, в таком случае следующий отбор будет проходить через двести лет, следующий — ещё через двести, и так далее. В общем, устраивать их будут до тех пор, пока братец не женится.

Что-то мне уже жалко Хаартгарда.

— Повезло тебе, что ты не тёмный, Шай.

— Да кто ж спорит-то! — фыркнул Высочество и пафосно изрёк: — Хотя есть что-то такое будоражащее в битве дюжины юных благородных девиц за твоё сердце.

— Ты забыл про «невинных», — рассмеялась и заметила: — Я в душ.

— Можно с тобой?

— Нет.

— А жаль.

— Мне нет.