Наверное, стоит оставить попытки услышать от него свое имя в нежном тоне. Хватит смотреть с надеждой, хватит тащиться от поцелуев этого чушуехвостого!

— Да-да, господин ректор? — я недовольно сложила руки на груди, дракон наглюче зацепился там глазами. — На память жалуетесь? Может, в драке отбили?

— Это я поотбивал всем желающим! — гордо выпятил грудь Сторм. — Разве не заметила? Силу отдай!

Опять требование! Не просьба, не вопрос, а словно я ему в прошлой и в этой жизни задолжала!

И теснить меня начал к тому самому дереву, с которого только недавно снял. Ствол опять затрясся в страхе скорой встречи. Не нравилось ему наше соседство!

— Нет, — упрямо процедила сквозь зубы. — Табу на поцелуи, понял?!

Сторм обласкал меня своим фирменным взглядом из-под бровей:

— Кто сказал, что я буду просить? — а когда понял, что тактика выбрана неверно и только больше меня злит, заявил: — Не видишь? Исцелиться надо!

Он жалобно сложил бровки домиком так, что кот из Шрека просто нервно курит в сторонке, икая от зависти! Ка-а-акой у Сторма был взгляд! И камень разжалобить мог! Но меня не проняло! Попаданки так просто не даются! Тьфу, не сдаются!

— Боевые шрамы только украшают мужчин, — фыркнула я, в попытке проскользнуть у него под рукой.

Побег не удался.

Сторм попаданскую диверсию пресек на подлете, впечатав меня спиной в ствол дерева. Аккуратненько, правда, чтобы не ушиблась. Лапищами своими обнял — не шелохнуться!

— Мне нужна моя магия, — не сдавался ректор, пытаясь задавить меня авторитетом. Последний отлично упирался мне в живот немым таким укором. Авторитетище, я бы сказала!

— А мне — лаборатория, реактивы и душевное спокойствие для исследований! — рявкнула в ответ, раздраконившись до предела. — Организуешь?

— Все, что хочешь, Ника, — с придыханием выдал этот ловелас чешуехвостый. — Вот через минутку и начну раздачу.

Я замешкалась всего на пару секунд, потерявшись в его невозможно наглых глазах! Поддалась слабости глупого девичьего сердца! Сторм, конечно же, момент не упустил! Он потянулся к моим губам за поцелуем, а чмокнул руку!

Сердце сердцем, а реакции должны оставаться быстрыми! Иначе быть мне зацелованной. Опять!

Сторм Вильгельминский просил, нет, требовал хорошего урока! И раз никто до сих пор не удосужился ему его преподать, то это сделает попаданка!

— Ты плохо понимаешь, когда девушка говорит «нет»? — смело встретила его недовольство.

— Так я могу и подоходчивее объяснить.

— Ха! — совсем не проникся этот дракон.

Понятное дело, хрупкая попаданка не внушала должного страха и ужаса. Особенно та, которую он зацеловывал где хотел и когда хотел. Но времена меняются, и попаданки тоже! Это он еще не знал про секретную способность каждой девушки: умение профессионально выедать мозг чайной ложечкой!

— Вот скажи честно, Сторм, ты, правда, думаешь, что ты такой подарок для каждой, или придуриваешься?

Он свел брови на переносице, отодвинулся и позволил мне проскользнуть мимо.

— До тебя никто не жаловался, — выдал Вильгельминский.

— Обидеть боялись, — выдвинула рабочую версию я. — Щадили тонкую душевную организацию. Или свое место под солнцем.

— А ты, значит, не боишься? — выгнул бровь он, недоверчиво глядя в глаза.

— А мне уже нечего опасаться, — пожала плечами, не став кривить душой. — Отбоялась свое, знаешь ли!

Сторм, конечно же, не понял, куда я клоню, прошлого моего он не знал. Что, безусловно, к лучшему.

— И домой я вернусь хоть завтра! Хватит пугать! — решила резко сменить тему, заодно и расставить все точки над «и». — В этом мире меня ничто не держит! Удержать меня — не в твоей власти!

От ярко-красных губ Сторма резко отлила кровь. Даже из разбитой раны сочиться перестала, а зрачки расширились.

— Так уж и ничто? — не поверил Вильгельминский, поджав бледные губы. У него даже вены вздулись на лбу от напряжения!

Явно затронутая тема не понравилась. Вон как глазищами стрелять начал!

— Любимым делом заниматься не дают, лабораторию зажали, за чешуйки удавиться могут,

— с удовольствием загибала пальцы, перечисляя претензии. — Стрессовую работу пожаловали, а жалованьем обделили! Кормят абы как, доводят до гастрита и инфаркта!

— Исправлю, — процедил сквозь зубы драконодатель, не терпящий указаний на собственные промахи. — По возвращению.

— Это еще не все, — предупреждающе зыркнула на него, чтобы не перебивал. — Думаешь, я от радости прыгаю каждый раз, когда ты меня слюнявишь и отдраконить пытаешься?

— Нет? — издевательски протянул Вильгельминский, хотя в его глазах и застыло тревожное выражение.

— А вот и нет! — выдала я, наслаждаясь, как лицо дракона покрылось алыми пятнами гнева.

— Ты почему-то решил, что я от этого млею, сам поверил в это и пользуешься!

Тот разговор в коридоре обители куртизанок занозой засел у меня в мозгу и в сердце. И как приятно было сковырнуть корочку да вернуть обиду дракону!

— Тебе это нравится, — рыкнул Сторм, не желая признавать собственное поражение. — Я точно знаю!

— Да ты просто разучился понимать, когда девушка пылает чувствами именно к тебе, а не к драконьему кошельку или другим регалиям! — в сердцах выдала я, точно зная, что это заявление ударит побольнее. И не промахнулась.

Ректор сжал кулаки:

— Хочешь сказать, что я тебе противен?

— Думаешь, твое отношение способно зажечь мое сердце? — вопросом на вопрос ответила я, а когда не дождалась словесной реакции, добавила: — Отныне у нас с тобой сугубо деловые отношения, Вильгельминский! Мне надоело быть бесплатным приложением к дракону!

— Деловые отношения? — зло прищурился Сторм, поведя носом, будто хотел уловить оттенок лжи, напирая на меня всей драконьей мощью.

Того и гляди вконец озвереет и по площади начнет гонять! Хорошо, что силу ему не отдала! Иначе точно стала бы блюдом дня «попаданка с огоньком»!

— А разве ты не этого хотел? — саркастически выгнула бровь я. — Больше в твои дела не лезу, любопытным носом не отсвечиваю, радуйся!

— Ника-а, — скривился, как от зубной боли он. — Я совсем не то имел в виду! Ты просто попала под руку!

— А ты под закон бумеранга — прилетело попаданской справедливостью!

Сторм остановился, прекратил попытки загнать меня в ловушку и отцеловать.

Я знала, он спокойно мог бы забрать силу и без моего на то согласия! Но злые выверенные слова зацепили Вильгельминского, теперь ректор требовал доказательств, что его неотразийшество принимают добровольно! И я могла с этим жить, работать, манипулировать!